Тогда Ольга внезапно выскользнула из-за её спины.
Она двигалась медленно, словно опасаясь потревожить что-то очень хрупкое.
И остановилась у клетки Алексея.
Старый пёс не пытался прыгнуть.
Не издавал ни звука.
Лишь смотрел на неё глазами, полными такой тишины, что казалось: он слышит её невысказанные мысли.
Ольга присела на корточки.
Алексей полз к ней, прижимая нос к прутьям.
В этот момент девочка приложила ладонь к холодной решётке, и он положил лапу ей навстречу.
Совершенно так же. — Наталья, — тихо сказала она, не отводя взгляда от пса. — Он выбрал меня.
Игорь фыркнул: — Но ему же двенадцать лет.
Это всё равно что поймать закат в руки. — Зато он понимает, что значит быть другом, — ответила Ольга.
В её голосе звучала необычная зрелость, от которой Наталья вздрогнула.
Я молчала.
Но внутри горело желание: «Возьмите его! Пожалуйста!» Ведь я видела, с каким надеждой Алексей смотрел на других детей — надеждой, что угасает, словно свеча на ветру.
Я замечала, как он переставал лаять, когда его привозили на выставки для усыновления.
Как ложился, закрывая глаза, словно говоря: «Хватит. Всё».
Они уехали вместе с Алексеем.
А я осталась стоять у пустой клетки, смотря вслед их машине.
На полу лежала розовая ленточка из косичек Ольги.
Я подобрала её и спрятала в карман, как оберег.
Первые дни были густыми, словно мёд.
