Бесплатно.
По-особенному, по-праздничному. — Это же ваша работа, — сказала я. — Нет, это не работа, — ответил он.
Просто так.
Мы молчали.
Он смотрел в окно.
Я наблюдала за ним. — Тамара Сергеевна, — неожиданно произнёс он.
Я вздрогнула. — Что? — Это ваше имя.
Тамара Сергеевна.
Красивое. — Меня никто так не называет.
Все говорят просто Тамара. — А я буду так называть.
Если позволите.
Я кивнула.
Горло сжалось.
Смешно.
Сорок восемь лет, а горло сжимается от того, что кто-то желает называть тебя полным именем.
Он ушёл.
А я лежала и думала: что же происходит?
Три дня назад я его не знала.
А теперь жду.
Каждый день выслушиваю шаги в коридоре.
Может, я всё выдумываю.
Может, он просто добрый человек.
Просто жалеет одинокую женщину в больнице.
Но мандарины на тумбочке пахли по-другому.
Уже не чужие.
Почти свои. *** Третье января.
Он пришёл без мандаринов. — Не успел заехать, — виновато пояснил он. — Смену ночную отработал, потом в магазине очередь стояла. — Ничего страшного. — Нет, надо было.
Это уже традиция.
Традиция.
За четыре дня.
Странное слово, если подумать, для таких недавних отношений.
Он сел.
Долго молчал.
Я заметила, что он собирается что-то сказать. — Вот уже двадцать лет людей возлю, — наконец заговорил он. — Каждый день новые лица.
Сел, вышел, забыл.
И за двадцать лет ни разу не было такого. — Какого?
Он посмотрел мне в глаза. — Чтобы человек не выходил из машины.
Я не знала, что ответить.
Сердце билось так громко, что, казалось, он слышит. — Это я к чему, — он отвёл взгляд. — Просто такая мысль. — Сергей. — Да? — Спасибо. — За что? — За мандарины.
За то, что приходите.
За всё.
Он кивнул.
Встал. — Завтра утром приеду.
Вас же завтра выписывают? — Да.
Врач сказал, с утра. — Я буду.
Дверь палаты отворилась.
Заглянула медсестра. — Тамара Сергеевна, капельницу пора.
Она посмотрела на Сергея.
Потом на меня.
Улыбнулась. — А говорили, никого не ждёте.
Он вышел.
А я осталась.
С капельницей, с мыслями, с надеждой, которую боялась произнести вслух.
Всего четыре дня.
И всё изменилось. *** Четвёртое января.
Утро.
Врач подписал выписку.
Я собрала вещи.
Их было немного.
Сумка с домашней одеждой, пакет с недоеденными мандаринами.
Сергей не приходил.
Я ждала.
Смотрела на дверь.
На часы.
Опять на дверь.
Девять.
Десять.
Половина одиннадцатого.
Может, смена.
Может, передумал.
Может, я всё придумала.
Мандарины, разговоры, взгляды.
Может, он просто добрый человек, а я напридумывала себе невесть что.
Сорок восемь лет.
Сколько раз я так поступала?
Ждала.
Надеялась.
А потом объясняла себе, что мне почудилось.
И шла дальше.
Одна.
Я взяла телефон.
Хотела вызвать такси сама.
Но не позвонила.
Встала.
Взяла костыли.
Сумку на плечо повесила.
Пакет с мандаринами туда же засунула.
Хватит ждать.
Хватит надеяться.
Пойду сама.
Коридор.
Лестница.
Холл приёмного покоя.
Медленно, осторожно, опираясь на костыли.
Нога ныла, но терпимо.
