На кухне чувствовался запах кофе и что-то горело.
В кастрюле тихо варились макароны, а сковородка источала дым — Ольга снова пересолила котлеты.
Она спешила, тихо ругала себя, вытирала ладонью пот со лба. — Вот же, — протянула свекровь из комнаты. — Опять солью переборщила.
У тебя прямо талант.
Ольга промолчала. — Ты молчи, молчи.
Я не придираюсь, — ответила та громче, словно намеренно. — Просто интересно, когда ты научишься готовить нормально.
Сын подбежал, услышав запах, махнул ложкой. — Мам, вкусно же, зачем ты опять ворчишь! — Да ничего, — ответила она. — Ешь скорее.
Свекровь выключила телевизор и заглянула на кухню.
В халате, с натуральными волосами, но с видом хозяйки. — Кстати… — она посмотрела на вешалку. — А зачем тебе новое платье?
Все равно гостей не будет.
Сказала спокойно, с лёгкой усмешкой.
Как будто между делом.
А в груди у Ольги словно холод пробежал.
Она держала кружку, тепло из неё уже уходило. — Хотела примерить, — ответила через паузу. — Кому теперь щеголять?
Твой сын дома сидит, ты на работу не ходишь… платье, — усмехнулась свекровь. — Наверное, опять из копилки деньги взяла? — Нет, подарили, — выдавила Ольга, не поднимая глаз. — Кто? — спросила быстро, почти с вызовом. — Сестра.
Свекровь фыркнула и села напротив.
Её взгляд был тем самым — тяжёлым и липким: ты в моём доме, значит, я всё вижу.
Весь день Ольга ходила по квартире тихо.
Каждый час свекровь звала: — Послушай, Ольг, у тебя кран капает. — Почини, пожалуйста. — Окно бы закрыла, дует.
К вечеру воздух в квартире стал сухим, словно от батареи, мысли — вязкими.
Она поставила чайник, достала из шкафа тарелку с печеньем и села за стол.
Хотелось молчать.
Телевизор из комнаты кричал про погоду: «Пошёл первый снег, температура понизится…» Ольга посмотрела в окно — стекло было запотевшим, за ним медленно падали белые хлопья на мокрый асфальт.
Очень хотелось выйти, просто идти и не слушать.
