В 10:58 раздался звонок в домофон, но я не спешил открыть дверь. «Алекс, что ты делаешь? Это же мама!» — удивленно спросила Ирина. Я не ответил. Звонки становились всё настойчивее, затем начались вызовы на мобильный. Я выключил звук. Через пятнадцать минут они уехали. Победа? Вовсе нет. Ирина смотрела на меня с таким упреком, что я чувствовал себя настоящим подлецом. Весь день прошёл в гнетущем молчании. А на следующее утро… Будильник зазвонил в 8:00, 12 августа. Хорошо. Прятаться уже бессмысленно. Значит, пора переходить в наступление.
На шестой (или седьмой? Я сбился со счёта) день я встретил их во всеоружии. Открыл дверь в одних трусах, держа в руке бутылку пива. «О, Марина Ивановна! А мы вас совсем не ждали!» — громко сказал я. Тёща застыла на пороге, даже тётя Ольга потеряла дар речи. Ирина за моей спиной, казалось, хотела провалиться сквозь землю. За столом я вел себя отвратительно: чавкал, перебивал, рассказывал пошлые анекдоты. Когда она упомянула «убийство для печени», я демонстративно положил на тарелку ещё три куска мяса. «Печень надо чем-то занять!» — сказал я с набитым ртом.
Апогеем стал подарок. Я развернул свитер, расхохотался, скомкал его и бросил в угол. «Спасибо, Марина Ивановна! Коту будет отличная подстилка!» На её лице застыл такой шок и боль, что мне на мгновение стало неловко. Она молча поднялась, взяла сумку, и они ушли, не сказав ни слова. Ирина плакала. Весь вечер она не обращалась ко мне. Я ощущал себя победителем. Но когда утром снова прозвучал будильник, и снова был 12 августа, я понял — я проиграл. Мятеж ничего не изменил. Петля не разомкнулась. Я лишь добавил в этот день больше грязи и боли.
После провала бунтарской тактики я впал в апатию. Несколько дней провёл, лежа на диване, безучастно глядя в потолок, пока Ирина с мамой разыгрывали привычный спектакль вокруг меня. Но так продолжаться не могло. Мой мозг, измученный монотонностью, начал искать выход. Идея возникла внезапно, словно озарение. Если плохой сценарий не сработал, может, поможет идеальный? Я знал всё досконально. Каждое слово, жест, паузу в этом дне. Я мог стать идеальным зятем.
Новый день. 12 августа, попытка, кажется, пятнадцатая. Я встал раньше будильника. Сварил кофе, поставил в вазу цветы, которые «случайно» купил вчера вечером. Когда Ирина проснулась, её ждал идеальный муж с завтраком. «С днём рождения меня!» — весело произнёс я. Она была в восторге. В 10:58 я открыл дверь с самой широкой и искренней (как мне казалось) улыбкой. «Марина Ивановна, тётя Ольга, как мы вас ждали! Проходите скорее!» Я помог им с сумками, снял пальто. «Ой, Александр, как ты изменился», — с подозрением сказала тёща.
За столом я был воплощением совершенства. «Мама, какие у вас огурчики! Хрустящие, в меру солёные. Никакие магазинные не сравнятся! А икра! Вы должны дать Ирине рецепт!». Марина Ивановна словно растаяла. Когда она заговорила об обоях, я сразу же поддержал: «Вы абсолютно правы! Я как раз присматриваю новые, хотел посоветоваться с вами, у вас же безупречный вкус». Тётя Ольга чуть не подавилась. Настал решающий момент — подарок. «Александр, а ты чего…» — начала тёща, но я опередил её. Сам взял сверток, развёртывал с благоговением. «Марина Ивановна! Какой цвет! Мой любимый! И вязка какая плотная, сразу видно — с душой сделано! Спасибо вам огромное!» Я тут же снял футболку и надел колючее чудовище прямо на голое тело, улыбаясь, пока шерсть впивалась в кожу тысячами иголок. Они были в шоке. В приятном шоке.
Весь вечер прошёл удивительно гладко. Они уехали абсолютно счастливыми. Ирина смотрела на меня влюблёнными глазами. «Александр, ты был просто невероятен!» — прошептала она, когда мы легли спать. Я засыпал с ощущением выполненного долга. Ну теперь-то точно! Я всё сделал правильно. Я был идеальным.
Будильник. 8:00. 12 августа. Я чуть не закричал в подушку. Почему?! Что не так?! Я пробовал снова. И снова. Тщательно оттачивал «идеальный день» до мельчайших деталей. Запоминал, когда у тёти Ольги начинала болеть спина — подкладывал ей подушку заранее. Включал любимую передачу Марины Ивановны. Говорил комплименты, угадывал желания. Но каждый раз что-то шло не так. То я слишком восхищался огурцами, и в следующий раз она привозила пять банок. То я так усердно надевал свитер, что шов треснул. То моя идеальная улыбка казалась ей фальшивой.
Идеальный сценарий оказался ловушкой. Он был таким же неискренним, как и мой бунт. Я играл роль, а не жил. Пытался подстроить реальность под свои шаблоны. Но петля чувствовала обман. Она не разрывалась. И в один из таких «идеальных» дней, сидя в колючем свитере и изображая восторг, я вдруг поймал взгляд Марины Ивановны. В нём не было радости. Там была глубокая скрытая грусть и… недоверие. Она не верила мне.
В этот момент я осознал: всё делаю неправильно. Дело не в создании идеального дня. Дело в чём-то другом.
Провалив миссию «идеальный зять», я ощутил опустошение. Десятки, а может, сотни раз прожил этот 12 августа. Знал наизусть трещины на потолке, последовательность песен на радио, которое Ирина включала на кухне. Этот день стал моей тюрьмой, и я перепробовал все способы побега: игнорирование, бунт, лесть. Ничего не помогало. Тогда я решил поступить иначе — просто наблюдать. Не вмешиваться, не играть, не пытаться что-то изменить.
