Тот самый человек, которого сегодня она отправила к завучу Ларисе Ивановне, и та отчеканила его, словно непослушного мальчишку.
Щеки Тамары покраснели от внезапного жара. — Спасибо, — ответила она с гордостью, пытаясь отойти в сторону, чтобы скорее избавиться от компании этого мужчины, но внезапная острая боль в поднятой руке заставила её вскрикнуть, и она едва не потеряла равновесие.
Иванов подхватил её, поддерживая, и рассмеялся. — Вот это вы, Тамара Павловна, набрались!
Вот будет весело, когда я расскажу об этом Алинке!
Ноги Тамары дрогнули, и он продолжил: — Не бойтесь, я не стукач.
Вам бы, Тамара Павловна, к врачу сходить. — Вот так, имя моё запомнили, — сжала губы Тамара, а он рассмеялся в ответ. — Вы же уже четыре года мою дочь учите, как не запомнить!
Так что насчёт больницы?
Давайте я позвоню, пусть муж или дети приедут… Тамара сама не поняла, как слова сами сорвались с её губ: — Никого у меня нет.
Ни мужа, ни детей.
Спасибо, до травмпункта я доберусь сама, Сергей Степанович.
Всего доброго.
Он расплылся в довольной улыбке. — Вот это да, и вы моё имя помните… Ну если так, отвезу вас в больницу, ведь мы не чужие люди.
Тамара начала отказываться, но он подхватил её под крепкую руку, поймал машину, посадил, а сам с трудом втиснулся в салон.
По пути он не умолкал, болтая всякую ерунду, а Тамара молчала.
Так продолжалось и в травмпункте, где он не отходил от неё, пока не подошла её очередь и ей не наложили гипс.
Хорошо, что домой она поехала одна, но в такси он её усадил, прощаясь радушно, будто они были старыми друзьями.
Вернувшись в пустую квартиру, Тамара уже не испытывала страха ни перед её гулкой тишиной, ни перед опустевшим шкафом.
Ей хотелось лишь одного — погрузиться в долгий и глубокий сон до утра.
А завтра — завтра будет новый день.
И совсем новая жизнь.
