И вызвала Иванову, открыто выразив все, что думала о ней и ее будущем. — Если продолжишь в том же духе, Иванова, будешь в подъездах лестницы мыть.
Запомни, без аттестата тебя оставлю, если такое повторится!
После вчерашнего вечера, потраченного на скандал с битьем посуды, когда она наконец-то нашла на одной из фотографий соперницы рукав той самой рубашки, которую сама подарила мужу на 23 февраля, времени проверить тетради у Тамары не осталось.
Поэтому сейчас, уставшая и раздраженная, она села за них.
В кабинет ввалился мужчина, даже не постучавшись.
Она не знала его, но подобных людей видела немало – у всех проблемных детей отцы были примерно такими: небритыми, в замызганных джинсах и с таким сильным запахом перегара, что казалось, топор в воздухе можно подвесить. — Это ты тут самая умная? – прорычал он.
Тамара чуть не задохнулась от возмущения, встала из-за стола и приняла оборонительную позу: — Не позволю себе, чтобы вы мне «ты» говорили!
Я вам не «ты», а Тамара Павловна.
Кто вы вообще такой?
Мужчина выпрямился, подтянул круглую черную шапку еще выше на лоб и ответил: — Иванов я, Сергей Степанович.
Знаете, уже четвертый год учу вашу дочь.
Зачем вы ее пугаете?
Аттестат она не получит!
Я за Алину… Все знают, что без матери она растет, стыдились бы… Раньше Иванова он не видел, все вопросы по Алине решала бабушка.
Тамара знала, что девочка действительно живет без матери, которая, кажется, умерла еще до школы.
Она рассудила здраво, что разговаривать с пьяным и не слишком сообразительным мужчиной бесполезно.
Пора было подключать завуча.
Гордой походкой подняв подбородок, она обошла нависшего Иванова и направилась к двери. — Пойдемте, — строго сказала она. — Сейчас завуч вам объяснит все и про аттестат, и про должное поведение…
С завучем Иванов быстро разобрался – таких, как он, она щелкала как семечки, тридцать лет стажа – это не шуточки… У самой Тамары было всего пятнадцать, но интуиция подсказывала, что ей вряд ли стать такой, как Лариса Ивановна.
Ну и пусть – нужно продержаться еще год, а потом еще один, а там можно будет снова взять пятиклашек и немного отдохнуть.
Вернувшись вечером домой, с сумками продуктов и недопроверенными тетрадями, Тамара с удивлением заметила, что половина шкафа пуста, а на столе лежала записка: «Прости, я так больше не могу. Ухожу к ней». Вот и все.
