Я приобняла её за плечи:
— Конечно, мы вернёмся. Но только когда папа осознает, что так поступать нельзя.
Телефон вновь завибрировал. Появилось новое сообщение: «Ты совсем с ума сошла?! Возвращайся немедленно! Мама в шоке! Ольга рыдает! Ты рушишь нашу семью!»
Я медленно выдохнула и набрала ответ: «Ты первым разрушил её, когда решил, что можешь распоряжаться нашей жизнью без моего согласия. Мы уезжаем. Не ищи нас.»
Отправив сообщение, я выключила телефон. За окном мелькали поля, стремительно удаляющиеся вдаль. Впереди был Коблево. Свобода.
Поезд ускорялся, ритмично стуча на стыках рельсов. Я заметила, как Катя постепенно расслабляется — сначала она сидела, свернувшись калачиком, а теперь с любопытством оглядывала других пассажиров. В нашем купе находились пожилая пара и молодая девушка с ноутбуком.
— Мам, а когда мы приедем? — спросила Катя, устроившись у окна.
— Завтра утром, — ответила я, поправляя её растрёпанные волосы. — Сначала немного поспим, а потом проснёмся — и уже будем в Коблево.
Пожилая женщина напротив улыбнулась:
— Впервые в Коблево едете?
— Да, — кивнула я, не вдаваясь в детали.
— Мы с внучкой тоже каждый год туда ездим, — продолжила она. — Но обычно осенью. Сейчас, в сентябре, уже не так жарко, зато людей меньше.
Её слова словно растопили Катю. Дочка оживилась:
— А там будут дельфины? Настоящие?
— В дельфинарии, — засмеялась женщина. — А если повезёт, то, может, и в воде увидите.
Я поблагодарила незнакомку улыбкой. Этот простой разговор помог Кате отвлечься от тревог. Но в моей голове всё ещё роились мысли — что сейчас происходит дома? Как Алексей отреагировал на моё сообщение?
Когда Катя заинтересовалась книгой, которую читала девушка с ноутбуком, я наконец решилась включить телефон. Он буквально взорвался уведомлениями — 23 пропущенных звонка от Алексея, 5 от его сестры и даже 2 от свекрови. Были несколько гневных сообщений, последнее из которых гласило: «Ты вообще понимаешь, что натворила? Мама в истерике! Возвращайся немедленно, мы всё обсудим!»
Я стиснула зубы. Ни слова о том, что он пожалел о своём поступке. Ни намёка на понимание. Только упрёки и требования.
— Мам, тебе плохо? — Катя коснулась моей руки.
Я вздрогнула, не заметив, как сжала телефон.
— Нет, солнышко, всё в порядке. Хочешь, купим тебе мороженое? В вагоне-ресторане наверняка есть.
Пока Катя с восторгом выбирала между эскимо и стаканчиком, я незаметно отправила сообщение подруге, у которой мы собирались остановиться: «Выехали. Буду с Катей завтра утром. Спасибо, что приняла.»
Ответ пришёл мгновенно: «Конечно! Уже подготовила для вас комнату. Как ты? Он сильно злится?»
Я кратко ответила: «Предсказуемо. Подробности при встрече.»
Ночь в поезде оказалась беспокойной. Катя ворочалась, просыпалась и спрашивала, не передумал ли папа. Я старалась её успокоить, но сама не сомкнула глаз. Каждый стук колёс уносил нас дальше от дома, от проблем, от этого кошмара… Но вместе с тем я ощущала странное сочетание страха и облегчения.
Под утро, когда начинало светать, Катя наконец крепко уснула. Я накрыла её одеялом и подошла к окну. За стеклом мелькали незнакомые пейзажи — холмы, редкие деревья, первые признаки южных широт. Где-то там, за горизонтом, уже ждало Коблево. Наше Коблево. Которое мы заслужили.
Поезд начал замедлять ход, приближаясь к станции. Я осторожно разбудила Катю:
— Просыпайся, солнышко. Мы почти приехали.
Она потянулась, протирая глаза, но, поняв, о чём речь, оживилась:
— Уже? Правда уже?
Я кивнула, помогая ей собраться. В голове звучал навязчивый вопрос — что будет, когда мы вернёмся? Но сейчас я отгоняла эти мысли прочь. Сегодня был лишь Коблево. Лишь мы с дочкой. И никаких скандалов.
Поезд резко дернулся и полностью остановился. Я посмотрела в окно — платформа была залита ярким утренним солнцем, по ней сновали встречающие с цветами и таксисты. Совсем не похоже на наш серый северный город.
— Мам, мы уже приехали? — Катя протирала сонные глаза, но в них уже появился интерес.
— Да, солнышко. Это Скадовск. — Я погладила её по голове, чувствуя, как меня наполняет предвкушение.
Пока мы собирали вещи, в купе заглянула проводница:
— Вы выходите, девочки? Поезд стоит всего десять минут.
— Да, спасибо. — Я ловко схватила наш чемодан, а Катя крепко держала свою розовую дорожную сумку.
Ступив на перрон, мы сразу ощутили перемену — воздух был тёплым, влажным, с едва уловимым запахом моря. Катя широко раскрыла глаза:
— Мам, а пахнет… солёным! Это Коблево рядом?
Я улыбнулась, глубоко вдыхая:
— Совсем близко. Но сначала нам нужно доехать до Олеси.
Мы вышли со станции, где нас сразу окружили таксисты. Я выбрала аккуратного водителя средних лет и назвала адрес подруги. Пока мы ехали по извилистым улочкам курортного городка, Катя буквально прилипла к окну:
— Мам, смотри, пальмы! Настоящие! И домики все такие разные!
Действительно, после нашего серого промышленного города эти разноцветные домики, увитые виноградом, казались сценой из сказки. Я ловила себя на мысли, что впервые за долгое время ощущаю лёгкость.
Олеся встретила нас на крыльце своего небольшого, но уютного домика в частном секторе. Она сразу крепко обняла меня, шепнув на ухо:
— Боже, как я за тебя переживала! Всё в порядке?
Я кивнула, чувствуя комок в горле. Олеся тут же обратилась к Кате:
— Ой, какая ты уже большая! В последний раз я тебя видела совсем крошкой! Хочешь посмотреть свою комнату? Там сюрприз!
Пока Катя с восторгом осматривала приготовленную для неё комнату с набором для рисования и новым плюшевым дельфином, Олеся пригласила меня на кухню.
— Ну, рассказывай, что произошло? — она поставила передо мной чашку с крепким кофе.
Я глубоко вздохнула и за несколько минут рассказала о кошмарных событиях последних дней. Олеся слушала, нахмурив брови, а когда я закончила, резко ударила ладонью по столу:
— Да он вообще с ума сошёл! На твоём месте я бы…
Её слова прервал звонок в дверь. Олеся нахмурилась:
— Кого ещё в такое раннее время могло занести?
Но, открыв дверь, мы оба замерли. На пороге стоял Алексей — бледный, с дрожащими руками и тёмными кругами под глазами.
— Ты… — я не смогла выдавить ни слова.
Он сделал шаг вперёд, и я увидела в его глазах не привычную злость, а отчаяние.
— Я сел на следующий поезд… Не мог… — его голос дрогнул. — Катенька здесь?
