Вам у нас понравится! — Вот и всё, добрались, — с отвращением осмотрела крошечную прихожую съёмной квартиры Наталья Ивановна, куда её сын Дмитрий перевёз свои вещи после свадьбы. — Теперь будешь жить в этой дыре.
Елена, жена Дмитрия, неловко улыбнулась, принимая у свекрови тяжёлую сумку. — Проходите, Наталья Ивановна.
Мы комнату для вас подготовили. — Комнату? — усмехнулась та, заходя глубже и проводя пальцем по скромной мебели. — Одну из двух?
Ну, спасибо.
А ты, деточка, надеюсь, осознаёшь своё место?
Дмитрий — мужчина с будущим, а ты… — она оценивающе взглянула на Елену, — никчёмная.
Так что запомни: ты бедняжка, теперь служишь мне и моему сыну.
Елена почувствовала внутри стягивание, но лишь кивнула.
Она заметила, как Дмитрий побледнел, стоя за спиной матери.
Елена ощутила внутри сжатие, но только кивнула.
Она видела, как Дмитрий посерел от волнения за спиной у матери. — Мама, не надо, — тихо попросил он. — А что значит «не надо»?
Я говорю правду! — резко ответила Наталья Ивановна. — Женщина должна знать своё место, особенно если у неё нет ни копейки.
Елена молчала.
Она могла бы одним словом поставить свекровь на место.
Но она любила Дмитрия.
Он знал, что её родители оставили ей небольшое наследство, благодаря которому она не работала в офисе, занимаясь инвестициями, но он не имел представления о настоящих масштабах её состояния.
Елена специально это скрывала.
После одиночества в элитном пансионе, где её воспринимали лишь как наследницу огромных денег, она отчаянно желала, чтобы её полюбили просто так.
И Дмитрий полюбил.
Это имело решающее значение.
Следующие месяцы стали для Елены настоящим испытанием.
Наталья Ивановна не просто критиковала — она вела целенаправленную войну, цель которой — доказать всем и Елене, и Дмитрию, и окружающим её полную бесполезность.
Каждое утро начиналось с ревизии.
Свекровь в белом халате, словно хирург перед операцией, обходила квартиру, выискивая пылинки. — Здесь, — она демонстративно провела пальцем по рамке картины. — И здесь.
Ты вообще тряпку в руки берёшь?
Или надеешься, что грязь сама исчезнет?
Елена молча брала тряпку и вытирала несуществующую пыль.
Дмитрий не раз пытался поговорить с матерью. «Мама, Елена — моя жена. Перестань её мучить», — говорил он.
Но любая беседа заканчивалась одинаково: Наталья Ивановна хваталась за сердце, жаловалась на давление и обвиняла сына в том, что «эта девчонка» рушит их семью.
И Дмитрий, боясь за здоровье матери-одиночки, которая действительно много сделала для него, отступал, умоляя Елену: «Милая, потерпи ещё немного. Я что-нибудь придумаю».
Самым тяжёлым испытанием оказались ужины.
Наталья Ивановна садилась за стол с видом ресторанного критика, которому подали подгоревшую подошву.
Она долго ковырялась вилкой в тарелке, нюхала блюдо, а затем выносила вердикт. — Опять пересолила.
У тебя что, со вкусом проблемы?
Или намеренно хочешь нас отравить?
Однажды, потратив полдня на приготовление сложного мясного рулета по рецепту из дорогого журнала, Елена с надеждой ждала похвалы.
Свекровь отрезала крохотный кусочек, жевала с каменным выражением лица и отодвинула тарелку. — Есть невозможно.
Резина.
Где ты вообще взяла этот рецепт?
В журнале для бедных домохозяек?
В этот момент в душе Елены что-то оборвалось.
Она сжала вилку до хруста.
Еще миг — и она бы всё выкрикнула.
Но поймала встревоженный взгляд Дмитрия и остановилась.
Снова.
Ради него.
Вечером, когда остались одни, он крепче обычного обнял её. — Лен, я всё видел. Прости её. — Дмитрий, я больше не могу, — прошептала она, уткнувшись ему в плечо. — Она меня уничтожает. — Я знаю, — его голос был глухим. — Это моя вина. Я слишком мягкий. Завтра я поставлю точку.
Точкой невозврата стал день рождения Дмитрия.
Несмотря ни на что, Елена решила устроить небольшой праздник.
Она испекла его любимый торт и пригласила пару самых близких друзей.
Гости пришли, атмосфера была тёплой.
Но Наталья Ивановна решила, что это её звёздный час.
Она постоянно перебивала Елену, обесценивая каждое её слово. — Ой, что ты понимаешь в этом, — бросила она, когда Елена завела разговор о современном искусстве. — Тебе лучше с кастрюлями возиться.
Когда вынесли торт и друзья начали восхищаться его внешним видом, свекровь громко фыркнула: — Наверняка покупной.
У неё бы руки не дошли такое сделать.
Дмитрий покраснел.
Он поднялся из-за стола. — Мама, хватит.
Но Наталья Ивановна уже была в ударе.
Она посмотрела на Елену холодным взглядом и сказала то, что стало последней каплей: — Ты так стараешься казаться лучше, чем есть.
Но мы-то знаем, что ты просто приживалка.
Бедняжка, которая удачно зацепилась за моего сына.
В комнате повисла оглушающая тишина.
Друзья смущённо опустили глаза.
Елена поднялась, лицо её было совершенно спокойным.
Она посмотрела не на свекровь, а на мужа.
И в её взгляде он прочёл всё: боль, усталость и молчаливый ультиматум. — Мы уезжаем, — твёрдо сказал Дмитрий, когда гости разошлись.
