С самого утра Оксану не покидало неприятное чувство: будто где-то рядом назревает беда. Не громкая, но настоящая.
Первым делом она позвонила маме. — Мам, как ты? — попыталась говорить спокойно.
— Отлично, доченька, — бодро ответила Тамара Сергеевна. — Давление как у космонавта, голова не болит. А что случилось?
— Просто проверяю тебя на всякий случай. Я побежала, смена рано. Если что — звони.
Разговор вроде бы немного успокоил, но тревога никуда не делась, лишь ушла глубже и продолжала грызть изнутри. Причин для беспокойства не было — но с её работой беда иногда настигает именно в самые обыденные дни. А сегодня ещё и понедельник… сами понимаете.
Оксана допила остывающий кофе, посмотрела на часы — половина седьмого, — натянула форму, положила в сумку перекус и отправилась на подстанцию.
Во дворе её уже ждал Дмитрий — сегодня они работали в паре: он за рулём, она — врач. Увидев Оксану, Дима помахал ей сигаретой, улыбаясь; в ответ она только кивнула — старалась сохранить силы.
— Почему такая мрачная? — поинтересовался он, затягиваясь. — Может, дурное сновидение приснилось?
— Дима, ничего не произошло… пока. Но что-то будет. Чувствую, — выдохнула она.
— Тьфу-тьфу, не сглазь, — хмыкнул он. — С утра такие мысли — себе дороже.
Оксана подняла взгляд: небо было покрыто плотным слоем серых туч. Вот-вот начнётся дождь. С детства она не выносила дождь — может, отсюда эта липкая тоска? Уже почти решила, что всё из-за погоды, как вдруг…
— Хорошей вам смены! — на бегу крикнула новенькая фельдшер Наташа.
Дмитрий мгновенно поперхнулся дымом, закашлялся и, шутливо, но с заметным нервом, потряс кулаком в воздухе.
— Ой, простите! — Наташа широко открыла глаза. — Совсем забыла…
Новенькая была на подстанции всего неделю и никак не могла запомнить негласное правило: бригаде на выезд не желают удачи — это плохая примета.
— Вот видишь, — тихо произнесла Оксана, и тонкий холодок пробежал по спине.
— Типун тебе на язык, — пробурчал Дима, бросая окурок в урну.
С диспетчерской поступали задания одно за другим. Каждый раз, когда по громкой связи объявляли адрес и причину вызова, Оксана вздрагивала:
— Мужчина, тридцать пять лет, сильная головная боль, речь неразборчива. Вероятный инсульт.
«Только бы не инсульт…» — стиснула зубы она. Да, врач «скорой» должен быть готов ко всему, но каждый такой вызов проходил через неё, словно через открытую рану.
К счастью, у этого мужчины инсульта не обнаружили. Язык путался из-за бессонной ночи и алкоголя — до утра отмечали день рождения друга. Оксана дала ему таблетку и посоветовала отдохнуть.
— А если пивка выпить, станет легче? — с надеждой спросил именинник.
— Ни в коем случае, — ответила она решительно. — Хотите жить долго — забудьте про «опохмелиться».
Выйдя из подъезда, Оксана впервые за утро выдохнула с облегчением: пронесло. «Может, Дима прав, и моё чувство беды — просто усталость?» Едва она подумала это, как диспетчер снова вызвал:
— Бригада, выезжайте на центральное кладбище.
— Куда? — удивился Дима.
— На кладбище… — сжимая планшет, сказала Оксана. Сердце колотилось у горла.
Город прощался с известным артистом, «нашим, местным» (хотя Оксана сама признавалась, что раньше о нём не слышала). Людей было море: молодые, пожилые, мужчины с гвоздиками, женщины в чёрных платках. Кто-то вспоминал добрым словом, кто-то тихо всхлипывал. Оксана оставалась настороже, Дима курил чаще обычного. Но всё прошло спокойно: их помощь не понадобилась.
Дальше последовали привычные вызовы — высокая температура, давление, «укол на дом». Смена пролетела, как на ускоренной перемотке. До окончания оставалось около десяти минут, и можно будет домой. Душ, диван, тишина. Новый день — с чистого листа.
