Но дальше так жить было невозможно.
Либо ты найдёшь работу, либо я перестану покупать продукты.
Я буду готовить только для себя. — Вот ещё! — Алексей рассмеялся, но в его смехе проскальзывала злость. — Тоже придумала.
Думаешь, я с голоду умру?
Всё равно как-нибудь поем.
Тамара же моя жена, она не бросит!
Тамара стояла посреди кухни, словно не знала, куда себя деть.
Её взгляд метался между мужем и матерью.
Она почувствовала себя загнанной в угол.
После того вечера в доме воцарилось странное равновесие.
Нина Петровна действительно перестала покупать лишнее.
Хлеб, молоко, немного овощей — лишь для себя.
Тамара приносила продукты после работы, но Алексей почти всё съедал.
Он мог ночью встать, открыть холодильник и утром оставить пустые контейнеры. — Алекс, ну хоть немного оставь, — просила его Тамара. — Я сама с работы голодная прихожу. — Да брось, — бурчал он. — Купишь ещё.
Ты же нормально зарабатываешь.
Тамара молча отворачивалась, чтобы не сказать лишнего.
Ей было стыдно и перед матерью, и перед самой собой.
Она помнила, каким Алексей был в начале: внимательным, щедрым, заботливым.
Но теперь перед ней стоял человек, словно подменённый.
Вечерами он всё так же говорил, что «ходил на собеседования», но подробностей не раскрывал.
Иногда приносил какие-то бумажки, но Нина Петровна уже перестала верить.
Внутри нарастало раздражение: она ощущала себя хозяйкой в доме, но вынужденной терпеть нахлебника.
Однажды она собралась с духом: — Тамара, дочка, давай так.
Если Алексей не найдёт работу в течение месяца, собирайте вещи.
Ищите съёмное жильё.
Я больше не могу.
Тамара побледнела. — Мам, куда мы пойдём?
Ты же знаешь, квартиры сейчас дорогие.
Мы не потянем. — А я потяну? — жёстко ответила мать. — Я на себе вас двоих тяну.
И не собираюсь дальше.
Дочь замолчала.
Она понимала, что мать права, но сердце рвалось на части.
Ведь выгнать мужа на улицу означало разрушить брак.
А он, несмотря ни на что, оставался её мужем.
Алексей, узнав об этом разговоре, взбесился. — Значит так?
Твоя мать будет жить здесь, как барыня, а мы в нищенской хрущёвке с тараканами?
Да ну её к чёрту!
Я никуда не уйду! — Его слова прозвучали как вызов.
И Нина Петровна поняла: впереди их ждут серьёзные испытания.
После того, как Алексей в сердцах заявил, что «никуда не уйдёт», жизнь в квартире окончательно превратилась в цепь скандалов и молчаливых обид.
Нина Петровна ощущала себя пленницей: в собственном доме ей приходилось терпеть взрослого мужчину, который вел себя как избалованный подросток.
Каждое утро проходило одинаково.
Тамара собиралась на работу, нервно искала ключи, сумку, документы.
Алексей лежал на диване и тянул время. — Алекс, ну вставай, — пыталась она. — Ты же говорил, сегодня собеседование. — Перенесли, — бормотал он, зевая. — Потом пойду. — Ты всё откладываешь, — с отчаянием говорила она. — Так и можно год прожить в ожидании. — Не ной, — раздражённо отвечал он. — Сам разберусь.
Нина Петровна молчала в эти моменты, но её лицо становилось каменным.
Она старалась не вмешиваться в разговоры дочери с мужем, но сердце сжималось: Тамара всё больше походила на загнанную лошадь.
Вечером, вернувшись с работы, дочь снимала сапоги и почти сразу шла на кухню готовить.
Алексей в это время сидел с телефоном, мог часами смотреть ролики или играть.
На просьбы помочь отвечал только ворчанием. — Ты бы хоть картошку почистил, — говорила Тамара. — У меня руки, что ли, для этого? — лениво отмахивался он. — Устал я. — От чего устал? — не выдерживала она. — От жизни! — бросал Алексей и снова утыкался в экран.
Иногда он исчезал на целый день.
Возвращался поздно вечером с запахом пива и дешёвых сигарет.
На вопросы отвечал уклончиво: — Встречался с друзьями.
Обсуждали варианты. — Какие варианты? — пыталась узнать Тамара. — Рабочие.
Ты всё равно не поймёшь.
