И в этом тоже заключён определённый смысл.
В нашем доме присутствует постоянный ритм – словно старинные часы, которые продолжают тиканье, несмотря ни на что.
По утрам Тамара шумно бредёт по коридору и включает радио – у неё свои новости, свои дикторы, которые не спорят и не разбегаются.
Я тем временем варю кофе, разворачиваю газеты, читаю про хоккей: не ради информации, а чтобы скрасить скуку и сделать день длиннее.
Дочь иногда приезжает, смотрит на всё это – и ей кажется, что что-то не так. – Мам, пап!
Когда вы в последний раз выходили куда-то вместе?
Тамара улыбается – говорит, что взрослым и так хорошо, не обязательно ходить по кафе.
Я молчу.
Она уходит, долго обувается в коридоре – словно ждёт, что я скажу: «Знаешь, дочь, мы с мамой лишь привыкли друг к другу, а сердцем давно чужие».
Но я молчу.
Кому эта правда принесёт облегчение?
Иногда, сидя на кухне, ловлю себя на зависти, если у соседей праздник: к ним приходят гости, слышен шум, кто-то громко смеётся.
А у нас – только покой.
Но и в этом нет ничего плохого.
Тамара не кричит, я не устраиваю скандалов.
Мы живём в мире, деля тишину поровну.
По вечерам порой даже становится уютно: я копаюсь во дворе и разбираю инструменты.
Тамара занимается огородом, приносит пару луковиц, гордится своим урожаем.
На зиму мы соседям складываем салаты – тоже ведь простые радости.
А иногда… вдруг просыпаюсь ночью, а свет у неё не выключен.
Захожу – она спит, повернувшись к стене, платок соскользнул на плечо.
Подправляю.
Не проснётся.
И вдруг становится тепло на душе от того, что она мне не совсем чужая, и я хоть немного нужен ей.
Пару раз пробовал начать серьёзный разговор: – Тамар, ты не хочешь… ну, как-нибудь по‑другому?
