Тихий, но уверенный стук в дверь кабинета сразу позволил Тамаре понять, кто пришёл. Не отрывая взгляда от заполняемой карточки, она привычно произнесла:
— Проходите!
В комнату бочком, неловко и неохотно, протиснулся шестнадцатилетний подросток, а за ним уверенно шагал его отец:
— Здравствуйте, Тамара Сергеевна!
— Добрый день, — улыбнулась педиатр. — Ну что, есть результаты анализов?
Дмитрий, мрачный девятиклассник, пощупал глубокие карманы своих штанов и достал несколько мятых бумажек.
— Руся, я же просил тебя аккуратнее… — вздохнул Олег Викторович, его папа.
Мальчик попытался быстро расправить листочки, что почему-то сделало их ещё более измятыми.
— Ничего страшного! Главное — содержание! Давай, — Тамара улыбнулась вечно хмурому подростку.
Дмитрий с отцом были частыми гостями в её кабинете. За последний месяц с половиной они приходили уже шесть или семь раз. Тамара сама недавно окончила медицинскую академию и начала работать в детской поликлинике, так что это был её первый по-настоящему серьёзный случай.
Дмитрий жаловался буквально на всё. Несколько дней подряд его мучила мигрень, а когда она проходила, начинались сильные боли в животе — так, что впервые возникло подозрение на аппендицит. Кости и суставы ныли, тошнило, он часто ощущал слабость и головокружение… В общем, полный набор симптомов девятиклассника, готовящегося к экзаменам ОГЭ.
От госпитализации для обследования мать мальчика отказалась, хотя такую возможность предлагали, когда Дмитрию вызвали «скорую» прямо в школу, где он упал в обморок на уроках. Сам подросток тоже не хотел ложиться в больницу, объясняя, что тогда запустит учёбу и не сдаст экзамены.
Два месяца назад в страну вернулся отец Дмитрия, который уезжал по делам в Каролино-Бугаз, и, узнав о плачевном состоянии сына, сразу повёл его к врачам.
Олег Викторович, будучи в разводе уже более четырёх лет, не мог сразу забрать ребёнка к себе по нескольким причинам, главная из которых — учёба. Дмитрий учился в хорошей школе, которая располагалась практически рядом с домом. А отец часто отправлялся в длительные командировки. Кого же оставлять с сыном на несколько недель или месяцев?
Поэтому было решено, что Дмитрий пока останется с мамой, а там посмотрят.
Но то, что Олег Викторович видел сейчас, его совершенно не устраивало. Раньше мальчик бывал мрачным, но отец списывал это на переходный возраст. Теперь же сын стал раздражительным без причины, молчаливым в ответ на все вопросы, и лишь иногда просил таблетки от головной или желудочной боли, когда терпеть становилось совсем невозможно.
При первом визите в детскую поликлинику Олег Викторович особо не надеялся на помощь. Однако, казалось, сама судьба свела его с молодой врачом, внимательным человеком, искренне заинтересованным в своей работе и стремящимся помочь — Тамарой Сергеевной.
С тех пор отец с сыном навещали педиатра примерно раз в неделю-полторы. Они приносили результаты обследований и анализов, получали новые направления… Но пока, к сожалению, все эти усилия не дали ощутимых результатов: кроме незначительных отклонений, характерных для подросткового возраста, исследования не выявляли ничего серьёзного.
— Мать считает, что он просто симулирует, — возмущённо заявил Олег. — Но я вижу — это не так!
Тамара с пониманием кивала, выписывая очередную порцию направлений. Дмитрий печально стоял в стороне, переминаясь с ноги на ногу.
Когда отец с сыном покинули кабинет, молодая врач начала листать медицинский справочник. Что-то её тревожило…
***
На следующий день Тамара снова встретила своего пациента. Он угрюмо стоял в очереди к эндокринологу, прячась от окружающего мира под просторным чёрным капюшоном.
— Дмитрий, привет! — позвала его Тамара, возвращаясь с обеда.
— Здрасьте, — пробормотал подросток, глядя в пол.
— Как сегодня себя чувствуешь?
— Не знаю…
— Из школы пришёл?
— Да…
— Много уроков было? Ещё и дополнительные, наверное? — педиатр пыталась завязать разговор.
— Ну да…
— По какому предмету дополнительные?
— Математика…
«Он словно на допросе…», — мысленно вздохнула Тамара и, не найдя лучшего повода, неожиданно спросила:
— А папа где?
— На работе, — Дмитрий вдруг усмехнулся, и его тон изменился с равнодушного на едва уловимо саркастичный.
