Это оплата за интернет и коммунальные услуги.
Ещё пять тысяч — это за вызов сантехника маме, потому что в ванной протекал сифон.
Наступило десятиминутное молчание.
Прошло пятнадцать минут.
Тамара уже предвидела, что последует дальше.
Алексей, 10:32: «Привет. Ладно, сейчас переведу. А что это за сантехник? Почему ты не согласовала это со мной? Может, я бы сам справился».
Тамара, 10:33: «Ты? Ты же полдня карниз вешал. Там дело было срочное, вода капала на пол, мало ли, к соседям потечёт. Я не собиралась ждать, пока ты соизволишь приехать с другого конца Корюковки».
Алексей, 10:35: «Не нужно язвить. Мы же договаривались обсуждать все дополнительные расходы. Пять тысяч за замену сифона — это грабёж. Я бы на любом строительном рынке нашёл человека, который за 500 гривен всё сделал бы, а не вызывал бы какого-то «мастера» из конторы для лохов!»
Тамара, 10:37: «На каком рынке?! Ты вообще о чём? Я вызвала специалиста из управляющей компании, с чеком и гарантией! И вообще, это что, намёк, что ты не собираешься платить?»
Алексей, 10:40: «Это намёк на то, что у меня нет лишних денег! Ты издеваешься? У нас миллионы застопорились в этой бетонной коробке, потому что ты не хочешь уступить сто тысяч покупателю, а сама разбрасываешься пятёрками на сантехников! Ира не может купить Ване зимний комбинезон, потому что мы платим бешеный платёж, который давно мог бы быть вдвое меньше!»
Тамара смотрела на экран телефона, и её потряхивало.
Он осмеливается упрекать её пятитысячной суммой, хотя она вложила в эту авантюру полтора миллиона первоначального взноса, взятых в кредит под бешеный процент!
Тамара, 10:42: «Ах, у тебя нет лишних денег? А на что же ты собирался делать ремонт „для себя“, о котором так сладко шепчет твоя Ира? Или ты думал, что я за него заплачу? Знаешь что, дорогой брат, я не подписывалась спонсировать ремонт для ТВОЕЙ будущей семьи. Мы купили маме квартиру — вот на её содержание и скидывайся. А свои гнёзда стройте за свой счёт».
После этого сообщения Алексей позвонил.
Он кричал в трубку, обвиняя её в эгоизме, разрушении семьи, ненависти к Ирине и желании им зла.
Тамара молча слушала, а затем холодно ответила: — У тебя есть сутки, чтобы перевести мне твою часть. 7300 гривен. Если денег не будет — я позвоню твоей жене и подробно расскажу ей о наших финансовых перспективах.
Деньги поступили через час.
Без единого слова.
Эти мелочные, унизительные ссоры стали их новой реальностью.
Они спорили из-за каждой квитанции, каждой потраченной на квартиру тысячи гривен.
Алексей требовал чеки за продукты, которые Тамара покупала маме.
В ответ она отправляла ему скриншоты с ценами на детское питание, намекая на расходы его семьи.
Ипотечный платёж, который раньше был лишь строкой в приложении банка, превратился в дамоклов меч.
Каждый месяц за неделю до оплаты напряжение достигало предела.
Тамара демонстративно переводила свою часть ровно в 9 утра первого числа.
Алексей же тянул до последнего, часто перечисляя деньги поздно вечером накануне списания.
Каждая такая задержка была для Тамары мучительной.
Она представляла звонки из банка, пени, испорченную кредитную историю — свою репутацию, которую выстраивала долгие годы.
Однажды он не успел перевести деньги вовремя.
Утром в день платежа на счёте не хватало двадцати тысяч.
Тамара написала ему сообщение.
Ответа не последовало.
Она позвонила.
Он не ответил.
Внутри неё всё замерло.
Она представила себе худший сценарий — что он просто решил «соскочить», оставить всё на её плечах.
Она сидела на работе, не в силах сосредоточиться на отчёте.
Цифры плыли перед глазами.
Она нервно обновляла банковское приложение каждые пять минут.
В обед пришло сообщение от Иры.
Фото маленького Вани с подписью: «У нас температура 39, всю ночь не спали, сидим в очереди к врачу. Алексей отключил телефон, чтобы не отвлекали».
Тамару накрыла волна стыда, смешанного с гневом.
Она почувствовала себя чудовищем.
Но страх потерять ипотеку оказался сильнее.
Она перевела недостающую сумму со своей кредитной карты, загнав себя в ещё большие долги, и написала Алексею: «Я всё оплатила. Ты должен мне 20 тысяч. И больше так не поступай».
Вечером он позвонил.
Голос звучал виновато и устало. — Там, прости. Я реально замотался с Ваней. Спасибо, что подстраховала. Верну, как только смогу. — Когда? — резко спросила она. — Не знаю. Может, с аванса.
Но ни с аванса, ни с зарплаты он ничего не вернул.
Долг остался висеть в воздухе, став ещё одним доказательством того, что их «партнёрство» — фикция.
Он считал, что она должна понимать и принимать его трудности.
А кто поймёт её?
Кто осознает её страх остаться в одиночестве с этим тридцатилетним чудовищем по имени «общая ипотека»?
Она поняла, что больше не в силах терпеть этот ад.
Нужно было принимать радикальные решения.
***
Поворотным моментом стал день рождения Тамары.
Ей исполнилось тридцать пять.
Не юбилей, но значимая дата.
Она мечтала о тишине, покое и бокале просекко в компании единственной близкой подруги.
Но мама настояла на семейном ужине. «Ну что мы как чужие, Тома? Соберёмся все вместе, по-домашнему у меня. Я пирог испеку».
Отказать она не смогла.
Вечер с самого начала пошёл наперекосяк.
Алексей и Ирина опоздали на час, объяснився пробками.
Вручали сертификат в магазин косметики — банальный подарок, купленный наспех.
За столом разговор не складывался.
Наталья Петровна пыталась поддержать светскую беседу, но её старания тонули в ледяном молчании.
Тогда Ирина, налив себе вина, решила взять инициативу в свои руки. — Тамара, мы с Сашей посоветовались, — начала она сладким голосом, который вызывал у Тамары зубную боль. — Мы решили, что надо бы заменить остекление лоджии. От застройщика там холодно. Мы положим тёплый пол, утеплим. Получится как дополнительная комната. Кабинет для Алексея. Или игровая для Вани.
Тамара медленно отложила вилку.
Она посмотрела на брата.
Он сидел, втянув голову в плечи, и ковырял салат. — Мы? Посоветовались? — переспросила Тамара, глядя прямо на Ирину. — Это очень интересно. А меня, по странному стечению обстоятельств, не включили в число «советующихся», хотя я, кажется, владею половиной этой лоджии.
Наталья Петровна застыла с куском пирога в руке. — Детки, ну что вы…
— А с тобой-то зачем советоваться? — вызвала Ирина, почувствовав поддержку мужа в виде его молчаливого согласия. — Мы же для общего блага стараемся. Квартиру улучшаем. Её стоимость только возрастёт. Ты же аудитор, должна разбираться в инвестициях.
Это стало последней каплей. — Хватит, — сказала Тамара.
Голос у неё не дрогнул.
Он звучал спокойно и страшно одновременно.
— Этот цирк окончен. Алексей, мы сейчас выйдем и поговорим. Вдвоём.
Она поднялась из-за стола и направилась в коридор.
Алексей, бросив на жену испуганный взгляд, последовал за ней.
В тесной прихожей Тамара развернулась к нему. — Я больше так не могу. И не буду. У нас есть три варианта. Слушай внимательно.
Она загнула палец. — Первый вариант. Я звоню нашему риелтору и снимаю старую мамину квартиру с продажи. Уже завтра. Мы официально отказываемся от плана досрочного погашения. Мама возвращается туда. А эту квартиру мы выставляем на продажу. Прямо завтра. Погашаем ипотеку, остаток делим пополам.
Она загнула второй палец. — Второй вариант. Ты или твоя жена Ирина, раз она такая умная, находите деньги и выкупаете мою долю. Полтора миллиона первоначального взноса и половину всех уплаченных процентов и платежей. Прямо сейчас. Переоформляем ипотеку на тебя. И я забуду о вас, как о страшном сне. Квартира полностью ваша.
