Я присела рядом и нежно приобняла его: — Обязательно приедет.
Просто маме сейчас требуется немного времени для восстановления… У взрослых иногда бывают моменты, когда они настолько устают, что ничего не приносит радости.
Но ты для неё очень важен.
Он кивнул — взгляд у него был серьёзный, совсем не по возрасту, словно он уже всё понял.
Спустя пару дней к нам пришли соцработники — с вопросами, протоколами и бумагами.
Я отвечала спокойно, без страха: — Тамара никогда не оставит сына.
Она проходит лечение и прикладывает все усилия.
Мы — одна команда.
Здесь ему комфортно, но главное — мама.
В такие моменты осознаёшь: семья — это не осуждение, а цепь спасательных кругов.
Никто не должен оставаться наедине с проблемами.
Прошли недели.
Илья прижился у меня: игрушки перебрались из пакета в нижний ящик, а на стенах появились его рисунки.
Он просыпался вздрагивая — сначала во сне звал маму, но постепенно стал сам просить позвонить ей, показывал по видеосвязи свои новые башни из кубиков и оладьи, которые мы вместе готовили по выходным.
Тамара звонила каждый вечер.
Между разговорами иногда проскальзывал стыд, но голос становился теплее, и вновь проявлялись её привычные шутки — робкие, но искренние.
