В новой рубрике «The New York Times» описаны истории любви (и не только) за последние 165 лет существования газеты. Брачные объявления конца XIX — начала XX века помогают восстановить картину матримониальных историй тех лет.
Мэри Лэндон Бейкер — предшественница «сбежавшей невесты». Газеты окрестили ее «застенчивой невестой», хотя на самом деле скромницей она вовсе не была. Напротив, наследница огромного состояния,«долларовая принцесса» начала двадцатого века вела активный образ жизни и часто появлялась на публике. Она любила ездить верхом, веселилась на пиратских вечеринках и танцевала танго.
Диагноз «скромницы» Мэри заслужила после того, как в третий раз бросила своего жениха Аллистера МакКормика у алтаря. Несостоявшегося мужа газеты даже прозвали «трижды брошенный Аллистер МакКормик». Ничто так и не смогло заставить мисс Бейкер превратиться в миссис МакКормик: ни кольцо с сапфиром от Картье, ни тысяча приглашенных на церемонию гостей.
Алистера называли «ее тенью». Свадьба была назначена на начало января 1922 года. Чем ближе был январь, тем настойчивее Мэри повторяла: «Я не чувствую, что это произойдет». Но никто не обращал на это внимания, принимая ее слова за обычные капризы молодой барышни. В день свадьбы, когда Мэри уже надела свое подвенечное платье, она посмотрела на себя в зеркало, а затем вошла в комнату матери со словами: «Я не могу это закончить». Миссис Бейкер ответила: «Делай, как считаешь нужным, дорогая».
Тем временем в церкви уже играл орган и гости были в сборе. Объявление священника о том, что «из-за внезапной болезни невесты церемония будет отложена», поразило всех — гости бросились разбирать свадебные подарки стоимостью в $100 тысяч. «Среди них были семь корзин для бумаг и дюжина дорожных часов», — вспоминает Мэри.
Про тех же, кого бросили у алтаря, стали говорить — его «омэрибейкерили».
Но не все родные ее поддерживали. Альфред Бейкер, отец «роковой невесты», говорил: «Не верю, что кому-то не плевать, выйдет она замуж или нет. Каждый раз, когда я беру газету, вижу одно и то же: что она разорвала помолвку с Аллистером».
Мистер Бейкер ясно давал понять, что «все уже сыты по горло капризами Мэри». Тогда же он попросил, чтобы больше ни слова не было напечатано о матримониальных делах его дочери.
«Это были фривольные деньки двадцатых, — делилась мисс Бейкер с корреспондентом Chicago Tribune в 1956 году, — сейчас кому-то трудно поверить в то, что тогда быть помолвленным не означало непременно выйти замуж. Для меня помолвка с Аллистером означала, что мне можно дольше гулять по вечерам, и у моей семьи не возникнет вопросов,если я буду с ним».
В 1938 году, когда Мэри было 38 лет, она призналась: «Я все еще надеюсь влюбиться. Но я никогда раньше не влюблялась. Как было бы хорошо назвать какое-то место домом,а не путешествовать все время».
И хотя СМИ того времени считали, что мисс Бейкер чересчур застенчива, список ее возлюбленных говорил об обратном. Так, если верить The Times, она встречалась со множеством мужчин, включая английского лорда, ирландского принца, губернатора Филиппин и богатого испанца. Мэри недолго была помолвлена с югославским дипломатом — их связь была «самым большим потрясением со времен европейской войны», как утверждал один из журналистов в The Times.
Мэри также встречалась с актером Барри Бакстором, но у него случился приступ прямо на сцене и он погиб. Поползли сплетни, что Бакстер умер от того, что узнал, будто Мэри встречается за его спиной с другим мужчиной, но врач развеял эти слухи. Во всем нужно было винить пневмонию, но никак не предательство или «любовную лихорадку».
В 1955 году Мэри потеряла мать, но та оставила ей $392 тысяч — огромные деньги по тем временам. До конца своей жизни она не сожалела о том, что никогда не была замужем. Она твердо верила, что лучше отказать, чем позже развестись.
Мэри Бейкер умерла в 61 год, так и оставшись навсегда «старой девой». Говорят, она любила лишь раз — так сильно, что была готова решиться на свадьбу, но ее отвергли. «Я не вышла замуж, — признается Мэри, — потому что не встретила правильного мужчину в нужном месте и в нужное время».
