«Я лучше знаю, что ему нравится!» — воскликнула Людмила Ивановна, схватив кастрюлю и опрокинув её содержимое в раковину.
У Тамары навернулись слёзы. «Почему вы так поступили? Я два часа потратила на приготовление!» «Не стоит из этого делать трагедию. Лучше иди к ребёнку, а я сама сделаю нормальный ужин для своего сына», — ответила свекровь.
Когда вечером Игорь вернулся домой, мать встретила его в прихожей: «Сынок, представь, твоя жена целый день без дела сидела! Ребёнок плакал, а она даже не подошла. Хорошо, что я была рядом».
Игорь устало посмотрел на маму: «Мама, я уверен, что Тамара заботится о Максиме». «Конечно, ты её защищаешь! — возмутилась Людмила Ивановна, размахивая руками. — Она тебя обвела вокруг пальца, а ты только рад этому. А я для тебя уже никто!» — театрально вздохнув, она удалилась в свою комнату.
Игорь с упрёком взглянул на жену: «Прости, она просто волнуется…» «Игорь, она выливает приготовленную мной еду, — тихо призналась Тамара. — И говорит Максиму, что я плохая мать. Это невыносимо». «Потерпи немного, — попросил он. — Скоро мы съедем, обещаю».
Однако недели сменялись месяцами, а ситуация лишь ухудшалась.
Воспоминания прервал звук проезжающей машины.
Тамара пришла в себя и ускорила шаг.
Она уже была почти у дома.
Не заметив, как оказалась перед подъездом, она зашла в лифт и прислонилась лбом к холодной стене. «Всё будет хорошо, — шептала она себе. — Осталось всего пару дней…»
Когда двери лифта распахнулись, Тамара услышала то, что заставило кровь стынуть в жилах — горький детский плач.
Это был голос Оли.
Она бросилась к квартире.
Руки дрожали, когда она пыталась вставить ключ.
Наконец дверь открылась.
То, что она увидела, парализовало её.
В гостиной стояла Людмила Ивановна.
В руке у неё был ремень, которым она хлестала маленькую Олю.
Девочка, съёжившись, рыдала в углу.
Максим пытался прикрыть сестру, по его лицу текли слёзы. «Вот я тебя научу, как трогать бабушкины вещи!» — кричала свекровь, готовясь нанести очередной удар.
Тамара почувствовала, как лицо её накрыл жар. «Что вы делаете?!» — закричала она и бросилась к детям.
Людмила Ивановна обернулась, но не растерялась: «А, наконец-то появилась! Твоя дочь пролила чай на мою новую сумку — между прочим, очень дорогую! — а потом ещё и нахамила!» Тамара прижала рыдающих детей к себе. «Вы бьёте моего ребёнка?! Вы в своём уме?!»
«Не учи меня, как обращаться с детьми! — резко ответила та. — Я сына одна воспитывала! И из тебя бы человека сделала, если бы ты меня слушалась!»
Осмотрев дочь, Тамара заметила красные полосы от ремня.
Что-то внутри неё сломалось.
Она аккуратно отстранила детей и выпрямилась: «Убирайтесь из моего дома».
Людмила Ивановна искренне удивилась: «Никуда я не уйду! Я сюда к сыну приехала и внуков воспитывать!» «Мама, — дрожащим голосом произнёс Максим, — бабушка ударила Олю, потому что она нечаянно пролила чай. Потом Оля сказала, что плохо бить детей, и бабушка ещё больше разозлилась…» «Молчи!» — рявкнула на него Людмила Ивановна, но Тамара встала между ними. «Не смейте кричать на моего сына! Вы ударили мою дочь. Вы бы и его ударили, если бы он не успел увернуться!»
В этот момент в прихожей распахнулась дверь.
Вошёл Игорь. «Что здесь происходит?»
Людмила Ивановна мгновенно изменилась в лице.
