— После такого оскорбления я не намерена сидеть с твоими гостями за одним столом и притворяться, — тихо произнесла Ольга, но каждое ее слово звучало в гостиной словно громкий удар тяжелым камнем, разрывая тишину.
Она с гордостью направилась к выходу, ее осанка была ровной и напряженной, словно натянутая струна.
Дмитрий смотрел ей вслед, на его лице отразились растерянность и гнев, смешанные в гримасу.
В прихожей раздался щелчок замка.
Всего полчаса назад она легко и радостно суетилась по квартире, накрывая на стол, прекрасная в новом шелковом платье, которое он подарил ей специально к этому вечеру.
Вечеру, который должен был стать его триумфом.
А теперь — вот что получилось. — И что мне теперь им сказать? — прокричал он в пустоту прихожей.
Ответа не было.
Лишь густая, вязкая тишина.
На плите что-то зашипело, убегая из кастрюли.
В воздухе смешались запахи жареного мяса, ванили и надвигающейся катастрофы.
Дмитрий растерянно осмотрел стол, накрытый на четверых.
Идеально белая скатерть, приборы, начищенные до блеска, хрустальные бокалы.
Всё выглядело безукоризненно.
Кроме зияющей пустоты на месте хозяйки дома.
Виной всему оказалась его мать, Тамара Сергеевна.
Она прибыла «помочь» за час до прихода гостей и с порога начала тщательную проверку.
Ее проницательный взгляд обнаруживал несуществующую пыль на полках, придирался к температуре вина и, наконец, перешел к Ольге. — Платье красивое, — прохладно сказала она, оценивая невестку с ног до головы. — Наверняка дорогое.
Дмитрий тебя балует.
А ты ему что-то даешь взамен, деточка?
Ужин приготовила?
Ну, это твоя обязанность.
А что еще?
Ни внуков мне, ни радости.
Только тратишь деньги мужа на тряпки.
Эти слова прозвучали тихо, почти обыденно, пока Ольга расставляла тарелки.
В тот момент Дмитрий находился в другой комнате, говорил по телефону.
Когда он вернулся, застал финал.
Ольга стояла бледная, с сжатыми губами. — Дмитрий, твоя мама меня оскорбила, — спокойно сообщила она.
Дмитрий вздохнул.
Опять.
Почему же они не могут прожить хотя бы один вечер в мире?
Особенно сегодня. — Мам, зачем ты так? — устало спросил он. — А что я такого сказала? — Тамара Сергеевна театрально приподняла брови. — Правду!
Я говорю правду!
Она — жена, должна следить за порядком в доме и думать о наследниках, а не о нарядах.
Дмитрий оказался между двух огней.
С одной стороны — плачущая жена.
С другой — мать с ее постоянным давлением и «правдой».
Он выбрал, как ему показалось, самый простой путь — примирительный. — Ольг, не злись.
Мама не хотела обидеть, она по-старинке думает.
Просто переживает за нас, — он попытался обнять жену, но она отстранилась. — Переживает?
Она меня унизила.
А ты… ты даже не попытался меня защитить.
Ты сказал, что она «не со зла».
Значит, ты с ней согласен?
Это было как удар ниже пояса.
Он не разделял её мнение.
Или всё-таки разделял?
Он никогда не задумывался об этом.
Он просто хотел, чтобы всё было спокойно.
Чтобы его не трогали. — Да перестань, — раздраженно отмахнулся он. — Не раздувай из мухи слона.
Гости скоро придут.
Иди, припудри носик и улыбайся.
Это важно для моей карьеры.
И именно это стало последней каплей.
Не оскорбления матери.
А его реакция.
Его «припудри носик и улыбайся».
Будто она была не живой личностью с чувствами, а лишь частью интерьера, красивым украшением его успешного образа.
И именно тогда она тихо произнесла свою смертельную фразу и ушла.
В дверь позвонили.
Сердце Дмитрия сжалось и упало куда-то в пятки.
Это были они.
Его начальник, Виталий Николаевич, вместе с женой Натальей.
Те, от кого зависело его повышение.
Он натянул на лицо самую радушную улыбку, на которую был способен, и пошел открывать.
