Тамара сидела у окна, глядя, как капли дождя стекают по стеклу. В квартире было тихо, только старые часы на стене тикали, будто напоминая о времени, которое уходит.
Она ждала мужа, Виктора, как ждала его каждый вечер вот уже двадцать лет. Но сегодня в воздухе витало что-то странное — неуловимое, как запах чужого парфюма, который она замечала на его рубашках всё чаще.
Он стал другим: улыбался, глядя в телефон, задерживался на работе, а в глазах появился блеск, которого Тамара не видела с их молодости.
Дверь скрипнула. Виктор вошёл, не глядя на неё, прошёл в кухню, бросил ключи на стол. Молчание повисло между ними, тяжёлое, как мокрое бельё на верёвке.
— Надо поговорить, — сказал он наконец, кашлянув.
— Говори, — ответила Тамара, глядя в чашку с остывшим чаем.
— Тамара… я… пойми, я ждал, пока Лена подрастёт. Но я больше не могу. Я… я ухожу.
Она закрыла глаза. Этот момент она предвидела давно.
Ещё когда заметила, как он стал аккуратнее бриться, как сменил старый одеколон на что-то модное. Она знала про другую женщину. Про ребёнка, которого та родила. Знала, но молчала. «Надо было сына родить», — мелькнула мысль, но тут же исчезла. Всё равно бы ушёл.
Когда-то Тамара верила, что их брак — это навсегда.
Она любила его так сильно, что готова была раствориться в нём. Виктор был для неё всем: высоким, статным, с тёплыми глазами, которые, правда, редко смотрели на неё с той же страстью.
Она была юной, наивной девчонкой, когда он, уже взрослый мужчина, предложил ей выйти замуж. Ей было девятнадцать, ему — двадцать семь. Мать тогда качала головой: «Не любит он тебя, Тома. Зачем тебе это?» Но разве она слушала? Любовь застилала глаза, и она бежала за ним, как за мечтой.
Он честно сказал перед свадьбой: «Тома, я не люблю тебя так, как ты меня». Но она только рассмеялась: «Моей любви на двоих хватит!» И он согласился.
Жили они неплохо: он не пил, не кричал, дочь Лену обожал. Вместе ездили в Сочи, ходили в кино, смеялись над старыми комедиями Рязанова.
Тамара думала, что так и проживут. Но в последние годы всё изменилось. Он стал отстранённым, а в его взгляде появилась тоска по чему-то, чего она не могла дать.
— Я понимаю, — тихо сказала она, когда он закончил говорить. — Иди.
Виктор замер, будто не ожидал. Он привык, что Тамара всегда рядом, как верный пёс, готовый простить всё. А тут — «иди». Он нахмурился, словно она его оскорбила.
— Ты серьёзно? Я ухожу, Тамара. Навсегда.
— Иди, — повторила она, глядя в окно. — Там ребёнок, любимая женщина. Будь счастлив.
Он встал, хлопнул дверью и ушёл. Тамара осталась одна. Но вместо слёз она почувствовала странное облегчение. Любовь, которая сжигала её все эти годы, выгорела, оставив лишь пепел. Она устала ждать, надеяться, ловить его случайные взгляды. Устала быть тенью.
Виктор ушёл к той, другой — Ирине. Она была яркой, с громким смехом и смелыми глазами. Рядом с ней он чувствовал себя живым, молодым. У них был сын, маленький Максим, и Виктор думал, что наконец-то нашёл своё счастье.
Но реальность оказалась другой. Ирина не была создана для быта. Квартира утопала в хаосе: нестираные детские вещи, грязные тарелки, пустой холодильник. «Я не успеваю!» — бросала она, когда он спрашивал про ужин.
Её старшая дочь, ровесница Лены, целыми днями сидела в телефоне, оставляя за собой крошки и бардак. Виктор, привыкший к порядку, который Тамара создавала безупречно, начал тосковать.
— Ирина, где мои рубашки? — спрашивал он, роясь в шкафу.
— Не знаю, постирай сам! — огрызалась она.
А ночью, когда Максим плакал, она толкала его: «Встань, твой сын!» Виктор вставал, но внутри росло раздражение. Он вспоминал Тамару — как она тихо вставала к Лене, как всегда находила время погладить его рубашки, приготовить борщ. И с каждым днём эти воспоминания становились всё ярче.
Тамара же, оставшись одна, вдруг почувствовала себя свободной. Она больше не ломала голову, чем накормить мужа, не ждала его с работы, не пыталась угодить.
С Леной они перешли на лёгкую еду: салаты, запеканки, иногда баловали себя пирожными из соседней кондитерской.
Тамара записалась на танцы — в юности она мечтала танцевать вальс, но Виктор считал это блажью. Теперь она кружилась в зале, и её пышные формы, которые она всегда стеснялась, вдруг стали её гордостью.
Коллеги на работе замечали перемены. «Тома, ты будто светишься!» — говорила Нина из бухгалтерии. Тамара только улыбалась: «Просто живу, Ниночка».
Но не всё было так гладко. Лена, которой исполнилось шестнадцать, тяжело переживала уход отца.
Она винила мать: «Ты не смогла его удержать! Позор!» Дочь грубила, красила волосы в кислотно-зелёный цвет, курила на лестнице. Учителя жаловались: прогуливает уроки, хамит. Тамара пыталась говорить с ней, но Лена только огрызалась.
Однажды, когда от дочери запахло алкоголем, Тамара не выдержала. Она позвонила Виктору, но тот лишь наорал: «Сама воспитывай, раз такая умная!» Тогда Тамара решилась на отчаянный шаг. Она вошла в комнату Лены, где царил хаос, и чётко сказала:
— Лена, хватит. Я завтра подаю на развод и размениваю квартиру. Себе беру двушку, тебе — комнату в коммуналке. Хочешь — учись, хочешь — пей, кури, делай что угодно. Но я больше не буду тянуть тебя. Ты решила, что взрослая? Живи сама.
Лена смотрела на мать широко раскрытыми глазами. Впервые в её голосе не было дерзости, только страх.
— Мама… я… прости, — прошептала она.
Тамара обняла дочь, и они долго стояли так, плача. С того дня Лена изменилась. Она вернулась к учёбе, стала помогать по дому, а их разговоры стали долгими и тёплыми, как в детстве.
Прошёл год. Тамара расцвела: она нашла подругу, Свету, с которой они пили чай и вспоминали старые фильмы. Лена готовилась к экзаменам, мечтала стать дизайнером. Жизнь текла спокойно, и Тамара впервые чувствовала себя не тенью, а собой.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стоял Виктор — помятый, с потухшими глазами.
— Тома, я вернулся, — сказал он, будто это было само собой разумеющееся.
— Куда? — удивилась она.
— Домой. Ты же любишь меня.
Тамара посмотрела на него и вдруг рассмеялась. Легко, без злобы.
— Любила, Витя. Ох, как любила. А теперь — нет. Иди к своей Ирине. Или куда хочешь. Но не сюда.
Он пытался спорить, но она закрыла дверь. Впервые в жизни она не боялась остаться одна. Она знала: её жизнь только начинается.
Виктор ушёл в никуда. Ирина надоела ему своим хаосом, а Тамара больше не ждала. Он остался один, с тоской вспоминая борщ и выглаженные рубашки. А Тамара с Леной пили чай на кухне, смеялись и планировали поездку в Крым.
Иногда, чтобы найти себя, нужно отпустить того, кто держит тебя в тени. Любовь к себе — это тот свет, который согреет даже в самый пасмурный день.
