Люба, одноклассница бывшая, рассказала. Шесть лет назад она овдовела и была вынуждена жить с чужими людьми под одной крышей.
Ее свекровь унаследовала от сына треть его трехкомнатной квартиры, они доли выделили — у каждого из них стало по своей комнате. Комната у свекрови, комната у Любы, и комната у Любиного ребенка. Сначала свекровь свою комнату сдавала, а полгода назад и вовсе продала, попутешествовать ей захотелось. И покупателей получше, чем многодетная семья из близкого зарубежья, видимо, не нашлось.
Соседи Любе жизни не давали. Крики, оры, несметный табун родственников. Продать свою комнату и комнату ребенка? Много ли дадут, с такими-то соседями?
За Любой, два последних года, ухаживал коллега. Не знаю, куда его жена делась, но ребенка он воспитывал один. И чем дольше Люба жила под одной крышей с дружным семейством, тем чаще задумывалась о новом замужестве. Люба вышла замуж не только для того, чтобы переехать в квартиру нового мужа. Соседи просто стали своеобразным катализатором. Свои комнаты Люба этим же соседям и сдала.
Свадьбу играть Люба с мужем не стали — расписались тихо-мирно и зажили. Люба приняла дочку своего супруга, он отлично ладит с ее сыном. Все хорошо. Было, пока Любина бывшая свекровь из своего путешествия не вернулась.
Чисто теоретически — бывшая свекровь Любы, пусть будет Галина Ивановна, была в своем праве. Подумаешь, к родному внуку кого попало подселила? Зато отдохнула всласть. И вернувшись, с кучкой магнитиков, она пошла в гости к внуку. Узнав, что внук и невестка там больше не живут, Галина Ивановна была в ярости. А стоило ей прознать о вероломном замужестве Любы, как она совсем с катушек съехала.
Натравила на Любу органы опеки. Орала, брызжа слюнями, что не имела права Люба предавать память ее сына. Что она немедленно должна подать на развод, покаяться, отдать внука бабушке и уйти в монастырь, грехи замаливать. А еще лучше — утопиться. Но монастырь тоже сойдет.
После подобных заявлений, Люба запретила Галине Ивановне подходить к внуку. Но что такое запрет матери по сравнению с желаниями бабушки? Галина Ивановна внука во дворе подкарауливает, под дверями орет часами напролет. Сейчас они судятся, и у бывшей Любиной свекрови есть все шансы выбить себе общение с внуком. Она же бабушка, она же любит мальчика.
— Она так сыну и говорит, что его мама — предательница. Что из их встреч хорошего будет? Ничего. А суду это не объяснишь. Бабушка ведь, имеет право. — тяжело вздохнула Люба перед тем, как мы распрощались.
