А вот Ольгу Ивановну давно не видел никто.
Голос Нины Петровны зазвучал громче, и даже сквозь телефон было слышно, как в нем появились резкие, визгливые оттенки.
Игорь нахмурился и сжал переносицу — для него это всегда было признаком сильного напряжения. — Мама, перестань, успокойся.
Что значит «так нельзя»?
Нет, она меня не заставляет, мы это вместе решили… Да, мама, у тебя тоже есть семья, я понимаю… Но у Тамары тоже мать, и она имеет право… В этот момент голос на другом конце провода вдруг перешёл в пронзительный крик, полный обиды и отчаяния, и Тамара невольно вздрогнула.
Игорь отдалился от телефона, а затем снова приложил его к уху.
Лицо мужчины вытянулось. — У тебя есть мать, которую ты видишь редко, а ты вместо того, чтобы приехать и провести с ней и братом время, едешь к теще? — вдруг пронзительно воскликнула Нина Петровна.
Ее слова звучали отчетливо в тишине кухни.
Игорь попытался перебить, но мать резко заглушила его. — Ладно, мам, я побуду у вас один день, а потом приеду к вам! — почти умолял он, пытаясь найти компромисс, который на самом деле уже означал поражение.
Ответ Нины Петровны прозвучал с презрением и высокомерием. — Да не надо тебе к нам ехать!
Отдохни хорошо!
После этих слов женщина повесила трубку.
Игорь опустил руку с телефоном и молча уставился в стену. — Вот и всё, — тихо произнёс он, обращаясь к жене. — Ты довольна?
Достигла своей цели?
Тамара остолбенела.
В ушах звенели циничные слова свекрови.
Нина Петровна не просто не замечала другую семью — она искренне считала, что только её чувства и желания имеют значение. — Я… я даже не знаю, что сказать, — прошептала Тамара. — Ты слышал, что она сказала?
Это же… это унизительно для моей мамы!
Как будто твоя мать — единственная настоящая семья, а моя — просто посторонний человек! — Она просто расстроилась, — устало ответил Игорь. — Она ждала… ей тяжело… — А моей матери легко? — голос Тамары задрожал. — Но она никогда не устраивала таких истерик!
Ни разу!
Она терпеливо ждёт, когда у дочери найдется время для неё, и радуется даже одному дню!
А твоя мама видит нас постоянно, но стоит ей не получить желаемого — сразу трагедия и предательство!
Игорь умолк, и его молчание лишь усиливало её раздражение. — И что теперь? — спросила Тамара, чувствуя, к чему всё идёт. — Что «что»? — не глядя на неё, пробормотал Игорь. — Я не могу оставить её в обиде.
Она обижена.
Я поеду к ней.
В комнате повисла тишина.
Тамара посмотрела на мужа и не узнала его.
Перед ней был не взрослый человек, а испуганный мальчик, запуганный властным гневом матери. — Значит, наши совместные решения, наши планы — всё это отменяется из-за её капризов? — голос Тамары стал холодным и ровным. — Ты выбираешь её…
Снова… — Тама, не драматизируй.
Я просто съезжу на пару дней, успокою её, а потом… — Нет, Игорь, — прервала она его. — Потом ничего не будет.
Ты сделал свой выбор.
Прямо здесь и сейчас.
Ты показал, чьи слёзы для тебя важнее.
Моя мама годами молчит и ждёт — и это ничего.
Твоя мама устроила истерику — и ты уже бежишь её утихомиривать.
Она развернулась и вышла из кухни. Сердце бешено заколотилось.
