Вам у нас понравится!
Ольга тащила за собой последний чемодан.
Сорок лет, а ощущала себя словно студентка.
Вместо радости – тревожное ожидание.
Владимир стоял рядом. — Ну, наконец-то, Оль! — произнёс он. — Мама уже накрыла на стол.
Нина Сергеевна встретила их на пороге.
Строгая, высокая.
Её взгляд обошёл Ольгу, задержавшись на чемодане. — Опять этот шум, Владимир.
Ольга, что за сумка у тебя?
Мы же договорились брать только самое необходимое.
Ольга вздохнула.
Договорились?
Нет.
Её любимый вязаный плед — «самое необходимое». — Привет, Нина Сергеевна, — ответила Ольга. — Это мой плед.
Зимний. — Зимний, — повторила Нина Сергеевна. — Владимир, покажи жене, куда положить вещи.
И скажи ей, что посуду нужно мыть сразу.
Ольга застыла.
Только что переступила порог.
Обувь не сняла. «Она что, не меняется?!» — мелькнула мысль.
Владимир неловко покашлял. — Мам, ну зачем так сразу.
Мы только что приехали. — Я говорю как есть, сынок.
Порядок – превыше всего.
Ольга, на столе суп.
Я сама сварила.
Научись, такой же вкусный.
Ольга опешила.
Её супы!
Они всегда были безупречными.
В версии Владимира. — Я… я ела в дороге, — ответила она, хотя желудок сжимало от голода.
Владимир взял её за руку. — Пойдём, Оль.
Тебе надо отдохнуть.
Они направились в их комнату.
Там пахло нафталином. — Мама постелила, — объяснил Владимир. — Она старалась.
Ольга посмотрела на него.
В его словах слышалась просьба. — Володя, — начала она. — Это наш дом теперь?
Наш?
Он вздохнул. — Конечно, помню.
Просто мама… она привыкла.
Привыкла.
К командованию? — Оль, — позвала Нина Сергеевна из коридора. — Ты сразу будешь стирать?
Я тебе покажу свою машинку.
Там режим для цветного — один, для белого — другой.
А то всё испортишь.
Ольга почувствовала, как по вискам застучало.
Она взрослый человек.
Всю жизнь стирала. — Нина Сергеевна, я сама справлюсь, — голос прозвучал резко.
Владимир схватил её за локоть. — Оль, потише.
Не надо.
Не надо?
А что нужно?
Кивать?
Улыбаться? — Влад, — сказала Ольга, глядя ему в глаза. — Мне кажется, я здесь — просто гостья.
Он отвернулся. — Зачем ты так говоришь?
Она же старается.
Старается?
Сделать из меня ребёнка?
Мир рухнул.
Нет, просто сильно шатался.
Вечером за ужином, который Нина Сергеевна настойчиво рекомендовала, началась новая атака. — Влад, помнишь, как в детстве ты не любил гороховый суп?
А Оля, кажется, его тоже не особо ест, — сказала она, не отрывая взгляда от тарелки Ольги. — Видимо, вкусы у вас совсем разные.
Ольга едва сдержалась.
Почему она так пристально смотрит? — Я люблю гороховый суп, Нина Сергеевна, — сказала Ольга. — Просто не очень голодна. — Ну-ну, — хмыкнула Нина Сергеевна. — А я вот думаю, как вы будете жить, если даже вкусы в еде различаются.
Владимир попытался разрядить атмосферу. — Мам, ну перестань.
У нас всё в порядке. — В порядке? — Нина Сергеевна приподняла бровь. — Оля, ты вообще умеешь гладить?
Владимир всегда ходил в выглаженных рубашках.
А ты… Ольга почувствовала, как лицо раскаляется.
Она что, безрукая? — Нина Сергеевна, я сама глажу свои вещи.
И вещи Владимира тоже.
И умею это делать, — сказала Ольга, стараясь говорить спокойно.
Но спокойствия не было.
Внутри всё бурлило.
Где мой Владимир?
Тот, который меня поддерживал.
Он сидел и ел суп. — Владимир, — почти прошептала она. — Ты слышишь?
Он поднял глаза. — Что, Оль? — Ничего, Влад.
Ничего.
Муж.
Он сидит и молчит.
Нина Сергеевна довольна улыбнулась. — Вот так.
Всё и должно быть.
Все должно идти так, как она хочет.
Ольга смотрела на Владимира.
Он не замечал.
Или не хотел замечать.
Как теперь тут жить?
