Алексей — настоящий подлец, в этом никто не сомневается.
Но не все мужчины одинаковы.
«Что, решила в монахини уйти?» — спросила Тамара. «У меня есть Надя. Других мне не надо», — ответила Ольга, вытирая руки и поворачиваясь к сестре. — «И не появится никого другого. Поняла?» Тамара лишь тяжело вздохнула, осознавая, что снова не удалось познакомить сестру с приличным мужчиной.
Надя, которой уже исполнялся тринадцатый год, слышала их разговор из своей комнаты и злобно усмехалась.
Всё правильно — мама должна принадлежать лишь ей.
Еще один чужой мужчина в их доме совсем ни к чему!
Перемены наступили в один из бесконечных будних дней.
После работы Ольга заскочила в гипермаркет «Глобус» за продуктами.
Она спешила, Надя осталась дома за уроками, и ещё нужно было купить корм для кошки.
Взяв с полки пачку спагетти, она резко повернулась и столкнулась с тележкой мужчины, стоявшего позади.
Несколько банок с оливками и маслинами с грохотом упали на пол. «Ой, простите!» — запинаясь, сказала Ольга и тут же опустилась на корточки. «Ничего страшного, — услышался спокойный, приятный голос. — Я сам виноват, подкрадывался, как партизан».
Он тоже наклонился, и их руки случайно соприкоснулись, когда оба потянулись за одной банкой.
Ольга отдернула руку, словно обожглась.
Она подняла взгляд и увидела мужчину около пятидесяти лет с умными, немного усталыми глазами и сединой у висков.
Он улыбнулся, и вокруг глаз заиграли морщинки. «Давайте я», — быстро собрал он банки и аккуратно поставил их в тележку.
Смущённо бормоча извинения, Ольга хотела уйти, но он спросил: «Вы не подскажете, где тут итальянские соусы? Я никак не могу их найти».
Она показала направление.
Потом они почему-то вместе пошли по магазину, обсуждая разные виды пасты и забавные названия соусов.
Его звали Владимир, но он попросил обращаться к нему просто Вова.
Он оказался архитектором.
Говорил неспешно, с лёгкой иронией, и слушал её так внимательно, будто она рассказывала ему захватывающую историю.
Они расстались у касс, не обменявшись телефонами.
Ольга ушла, чувствуя себя неловко, но одновременно странно взволнованной. «Ну, пообщалась с приятным мужчиной, — убеждала она себя по пути домой. — Что в этом такого?»
Однако внутри что-то дернуло, давно забытая струна зазвенела.
Она почти забыла о встрече, когда через неделю в её рабочем мессенджере появилось сообщение с незнакомого номера: «Здравствуйте, Ольга. Это Вова, тот самый неуклюжий с оливками из „Глобуса“. Честно говоря, я выудил ваш номер у Елены из вашего отдела, надеюсь, вы не против? Вы говорили, где работаете, я запомнил. Елена уверила, что вы не возражаете против общения».
Ольга собиралась ответить что-то резкое и отшить его, но пальцы сами напечатали: «Елена — известная сплетница. Но… я не против».
Так началась их переписка.
Сначала редкая, затем всё более частая.
Вова оказался умным, тактичным и очень внимательным собеседником.
Он тоже был одинок — его брак давно распался, взрослая дочь обитала в Одессе.
Он не задавал лишних вопросов о прошлом и не сыпал банальными комплиментами.
Интересовался её мнением о новом фильме, советовался, какой подарок выбрать племяннице, рассказывал смешные истории из своей жизни.
Ольга замечала, как в течение дня ждёт его сообщений, а получив их, расплывается в глупой, девчачьей улыбке.
Через месяц он пригласил её в кино.
Она долго сомневалась, придумывая отговорки, но в итоге согласилась.
В тот вечер Надя была на дополнительных занятиях по английскому.
Они посмотрели глупую комедийную боевику, почти не обращая внимания на сюжет, всё время перешёптывались и смеялись.
После этого они пили кофе в маленькой уютной кофейне, и Вова рассказал, как его дочь в шестнадцать лет покрасила волосы в фиолетовый цвет, а он три дня ходил вокруг да около, прежде чем спросить, не хочет ли она стать мультяшной злодейкой.
Ольга слушала его и думала, как же с ним легко и просто.
Всё было спокойно и тепло.
Такого ощущения она не испытывала никогда, даже с Алексеем в лучшие времена.
С Вовой всё казалось взрослым: понятно, надёжно и очень комфортно.
Они стали встречаться.
Сначала раз в неделю, затем всё чаще.
Ольга чувствовала себя так, будто вновь вернулась в семнадцать.
Она купила новую помаду, примеряла перед свиданиями весь гардероб.
Она влюбилась.
По-настоящему, сильно, что в свои сорок три считала уже невозможным.
Скрывать это от Нади получалось недолго.
