И чего моя золовка, Регина, забыла в своей поликлинике? Сидит там в своей регистратуре и не знает, какой талантище пропадает…Это же надо — так долго нас с Никитой «доить», словно мы благотворительный фонд. Причём деньги-то она брала не для себя, а ради «благой» цели. В общем, сами виноваты, доверяй, но проверяй.
Родители меня всегда так воспитывали — видишь, кому-то требуется твоя помощь, не мешкай, помогай. На том свете потом зачтётся, если конечно, он есть. Но нам про тот свет думать еще рано, но близкому своему помочь — святое. Неизвестно, откуда узнала Регина про мои принципы, но взяла их в оборот очень крепко…
С Никитой мы женаты пять лет. За это время мы многое успели, умудрились приобрести квартиру в ипотеку, довольно-таки плотно закрепиться на должности. Я работаю специалистом по снабжению строительной компании, а мой муж — айтишник.
У нас довольно внушительный общий доход, но и запросы тоже не маленькие. То нам подавай отдых в Турции, то мы летим на выходные в Питер, на концерт легендарной зарубежной группы.
Никто из родни нас не осуждает за это «гусарство», ведь деньги заработаны непосредственно нашими руками. Нужно наслаждаться молодостью, пока есть возможность, она имеет свойство очень быстро заканчиваться.
Но был человек которому было очень дико глядеть на то, как мы тратим свои кровные. Это — родная сестра мужа, Регина.
— Делать вам нечего, — фыркала Регина, сидя у нас в гостях и разглядывая очередные фото с отпуска. — Деньги нужно тратить на что-то материальное.
— Поясни, пожалуйста, — мы с Никитой искренне не понимали, о чем это она.
— Ну например, золото или брендовая одежда, — мечтательно закатила глаза Регина. — Здорово же, когда ты идешь по улице, и все головы в твою сторону поворачивают? Завидуют, злятся, а ты такая идешь, словно пишешь…
Регина с чувством причмокнула, словно эта мысль ей напомнила что-то вкусное. Я поспешила оспорить ее мнение:
— Но ведь все эти вещи — просто барахло, а настоящие воспоминания и эмоции — вечные.
— Да перестань, Танюха! — отвечала Регина. — Хотя с твоими-то деньжищами тебе меня не понять…
Мне было очень странно ее слышать…
— А кто же тебе учиться не давал? — удивлялась я. — Насколько я знаю от Никиты, у тебя какой-то колледж за плечами, который ты для галочки окончила.
— Ну не всем же дано учиться, — обиженно фыркнула Регина. — У меня к учебе нет способностей, понятно?
Трудно с ней говорить, честно слово. Регина вообще как-то не очень вписывается в интеллигентную семью мужа. Его мама, Елизавета Викторовна, трудится учителем музыки, отец — художественный руководитель нашего городского театра.
— Регина в мою тетку Наталью, — часто качал головой свекр, Илья Давыдович. — Та, словно стрекоза, порхала с места на место, искала себя в этой жизни. В итоге чего она добилась в этой жизни? Продавец овощей на рынке…
Я никого никогда не осуждала, у всех своя путь дорожка, но жить одним днем, как это делает Регина — просто глупо. Сколько раз мы с Никитой забирали её из ночных клубов, в «изумленном состоянии», не счесть. На следующий день сестра мужа хлопала глазами и ничего больше.
Я довольно дружна с родней мужа, постоянно привожу из отпуска сувениры, они искренне им рады, словно дети. Рады абсолютно все, но не Регина.
— Вы где были на этот раз? — внимательно щурится Регина. — В Индии? А чего одежду их национальную не привезли? Вот бы я дала жару — натянула сари и пошла на работу, пациенты бы в осадок выпали…
— И на следующий же день вылетела с работы, — строго проворчала Елизавета. — Скажи спасибо, у нас есть добрая тетя Виолетта, что по доброте душевной тебя карточки выдавать пристроила, иначе — мыть тебе полы в подъездах, не иначе.
Регина тут же обижалась, надевала куртку и уходила из дома, громко хлопая дверью, тем самым выражая свой протест.
Так мы и жили, пока мужа не постигла серьезная утрата, не стало Ильи Давыдовича. Это горе мы пережили сообща, как и подобает в семье. Очень жаль, что такие светлые люди уходят слишком рано. Елизавета в один миг постарела лет на двадцать. Мы с Никитой помогали чем могли, а Регина отнеслась к потере отца довольно буднично, словно комара прихлопнула.
Она уже на следующий день отправилась к какой-то Жанне на день рождения, словно и не видела осунувшейся матери и убитого горем брата. Но не мое дело — поучать. Мое дело — помогать.
Видя, что свекровь чисто физически не справляется с самой простой и банальной работой по дому, я полностью взяла над ней шефство. На младшенькую не было абсолютно никакой надежды.
Как говорится, время лечит, и по прошествию пары лет Елизавета немного успокоилась, пришла в себя. Она вновь продолжила занятия в своей музыкальной школе, все вернулось на круги своя. По крайней мере, нам с Никитой так казалось.
Но в один из дней звонит Регина мужу и заявляет:
— Никита, вы не могли бы нам с мамой перевести немного денег?
— Что случилось? — тут же стал нервничать муж. — Что-то серьезное?
— Весьма, — вздохнула Регина. — Ты знаешь, маму сократили с работы. У них там в музыкальной школе какая-то оптимизация прошла, вот маме и указали на дверь.
Никита тут же хотел связаться с мамой, но Регина его остановила:
— Не стоит пока ее сердце бередить, она и так на нервах сейчас. Просто переведи 10 тысяч, нам этого хватит на некоторое время.
Я, услышав про это, от себя лично добавила еще 10 тысяч. Времена-то нынче пошли неспокойные, цены как грибы после дождя растут. Мне оставалось только надеяться, что у Елизаветы все будет хорошо, она справится с очередной черной полосой в жизни.
Прошло меньше месяца, снова позвонила Регина:
— Братик, мама прихворала…Я сводила ее к нам в поликлинику к терапевту — та разводит руками, на нервы грешит. Выписала огромный список всякого. На что покупать, ума не приложу…
И вновь последовали переводы от нас. Что самое интересное, Регина всячески настаивала, чтобы мы ничего не говорили свекрови, якобы «душу не бередили». И мы велись как два олуха царя небесного, представляете!
Я несколько раз порывалась лично нанести визит свекрови, да и Никита тоже, но Регина нас все время отговаривала, дескать, мама сейчас не в лучшей форме, у неё сложное душевное состояние, все сразу навалилось и так далее. Понимаю, что сейчас это звучит довольно глупо, но в тот момент мы с мужем действительно не хотели тревожить несчастную Елизавету. Просто помогали им деньгами, как могли, надеялись на лучшее.
Елизавета Викторовна сама вышла на связь. Это случилось в субботу, где-то около обеда. Никита как обычно, корпел над очередной программой, я бездумно клацала пультом от телевизора. На улице был такой ливень, казалось, вот-вот начнётся второй всемирный потоп.
Я увидела, как закружился на тумбочке от вибрации телефон мужа, на экране было написано: «Мама». Слава богу, объявилась…
Я сама сняла трубку:
— Здравствуйте, Елизавета Викторовна, это Таня. Как вы себя чувствуете?
Свекровь зачастила:
— Танечка, а Никита мой там далеко? Опять весь в компьютерах? Понятно…Вы не могли бы приехать? Это очень важно.
При этих словах мое сердце неприятно екнуло. Я тут же поспешила ответить:
— Конечно! Через час будем.
Никита и сам уже понял, что дело нечисто, быстро собрался. Мы вызвали такси и рванули к Елизавете. Скажу честно, выглядела она так себе. Она жестом пригласила нас пройти в гостиную и без сил плюхнулась в кресло.
— Елизавета Викторовна, — ужаснулась я. — Да на вас лица нет…Сейчас я вам водички принесу. Никита! Держи телефон под рукой, на всякий случай.
Свекровь с готовностью выпила все, что я принесла, откинула устало голову. Затем она медленно проговорила:
— Я хотела бы поговорить с вами о Регине. Она стала совершенно неуправляемой.
Мы с Никитой удивлённо переглянулись. Вот дела! И чего это младшая натворила-то? Она в последнее время наоборот, заботится о маме, хозяйство ведет, матери лекарства покупает…
— Она стала забирать всю мою зарплату, — всхлипнула Елизавета. — А она у меня и так копеечная.
Мы с мужем вновь переглянулись. Это что, временное помешательство? Хотя все может быть, Регина же говорила, что мать находится на грани…
Тем временем Елизавета продолжила:
— Тянет и тянет…то на платье, то на туфли, то на косметику. Сынок, у нас в холодильнике пусто!
Мне стало совершенно ничего не понятно. Регина нам говорит одно, свекровь сообщает совершенно другое…А где, кстати, сама Регина?
— На даче у подруги, — покачала головой Елизавета. — Она же в отпуске, вот и гуляет, как кошка, сама по себе. Мне только звонит — мама перечисли денег. А у меня сто рублей в кошельке до зарплаты…
Мне кажется, я стала понимать, в чем тут дело…Регина решила нагреть свои руки и на нас, и на матери! Вот, оказывается, как ласковое дитя двух маток сосет. Ну ладно мы с мужем, Елизавета же вообще в самом незавидном положении.
— Я не собираюсь спонсировать твою родню — я поставила ультиматум своему супругу
По крайней мере, его сестру точно.
Нам нужно было срочно исправлять ситуацию и призвать Регину к ответу. Но как добиться того чтобы она приехала домой? Я пошла на хитрость, набрала нерадивую золовку:
— Привет, Регина. Как твои дела, как Елизавета Викторовна?
— Плохо, — заканючила золовка. — Сейчас дала ей успокоительное, спит.
Я нарочно поставила телефон на громкую связь, чтобы все слышали нашу милую беседу. Особенно больно было смотреть на Елизавету Викторовну. На ней просто лица не было. Как же подло поступила дочка — нагревает руки за ее счет.
Я поцокала языком, дескать, да, сочувствую, а затем рубанула с плеча. Я прекрасно знала, на какие рычаги нужно надавить.
— Слушай, мы тут с Никитой в Москву мотались на прошлой неделе, к знакомым на свадьбу, впрочем, это неважно. Так вот, я взяла себе шикарное платье, а оно мне мало. Не померишь? Если подойдёт — оно твое.
— Конечно! — мне было практически видно, как скачет от радости на том конце провода Регина. — Я скоро приеду!
— Ну вот видите, есть способ ее заинтересовать, — подмигнула я свекрови и мужу.
Мы сели в такси и поехали к нам домой. Регина приехала часа через полтора. Мы предусмотрительно спрятали Елизавету в спальню и встретили золовку просто с распростёртыми объятиями.
— Я всегда говорила, что тебе надо худеть, Танька! — Регина по-хозяйски вошла в гостиную, плюхнулась на диван. — Уже и в приличные платья не влезаешь…
— Как мама? — нарочито грустно спросил ее Никита. — Все так же, хандрит?
— Хандрит, ой хандрит…,— закатила глазки Регина. — Почти с постели не встаёт, лежит, глаза в потолок поднимет и шепчет что-то.
Уверена, что в этот момент Елизавета немало подивилась, узнав такую информацию о себе. Как у Регины вообще совести хватает так говорить о матери?
— Ну, Танька, не томи, — потерла руки от нетерпения Регина. — Тащи платье-то. Я ведь не здоровье мамы приехала тут с вами обсуждать. Мне кормить ее через час, так что времени в обрез.
Я вышла в спальню и вернулась с Елизаветой под ручку.
— Кого ты там кормить собралась, дочка? — Елизавета так пристально оглядела на Регину, что та как-то в один миг съёжилась, даже уменьшилась в размере. — И чем кормить, стесняюсь спросить? Наверное, пустотой, что у нас в холодильнике?
В гостиной повисло весьма неловкое молчание. Все мы пристально смотрели на Регину. Было заметно, что она собиралась с мыслями, что дать нам достойный ответ. Но Регина просто поразила меня своим ответом:
— Так что, платья-то нет? Это был розыгрыш?
— Скорее всего, разыграла всех ты, Регина, — подал голос Никита. — Для чего ты нашу маму загнала в виртуальную постель? Чтобы с нас снять пенки? Ты, как выяснилось и с нее их сняла.
— А что тут такого? Каждый вертится, как может! — вдруг заявила нам Регина. — Я не виновата, что у меня большие запросы, что я хочу красиво и стильно одеваться, вот я и выкрутилась.
— Ага, так талантливо, что все тебе поверили, — хмыкнул Никита. — Скажи пожалуйста, а как ты нам в глаза собираешься смотреть? Мы же твоя семья…
Регина ответила, не моргнув глазом:
— Виноватой я себя не чувствую. В этой жизни каждый крутиться, как может.
— Если ты в нас плюнешь, мы утремся, — задумчиво сказала я. — Но если мы плюнем в тебя — ты утонешь, Регина. Есть такая народная мудрость.
— Если нет платья, то я пойду, — засобиралась золовка.
— Уж часом, не меня кормить? — усмехнулась Елизавета.
Регина не удостоила мать ответом и ушла. Мы молча поглядели друг на друга. В нашем семейном «стаде» есть одна не самая кучерявая овечка и с этим нужно как-то смириться, ведь Регину вряд ли уже переделаешь.
