Она вышла и спустя минуту вернулась с планшетом.
На экране отображалась фотография молодого мужчины, примерно двадцати пяти лет, с умными, но глубоко печальными глазами.
Он сидел в инвалидной коляске. — Это наш сын, Алексей, — тихо произнёс Сергей. — Год назад он попал в аварию.
Повреждение спинного мозга… Он не может ходить.
Сейчас он находится в реабилитационном центре, в стационаре.
Но там душно и тяжело.
Врачи посоветовали, что свежий воздух и природа — это лучшее для него.
Мы приобрели эту дачу, чтобы перевезти его сюда.
Чтобы он мог жить на первом этаже, с отдельным входом, подальше от городской суеты.
Он обвёл взглядом комнату, где они сидели. — Вот эту пристройку и строим.
Для него.
Спальню и просторную комнату, чтобы он свободно мог передвигаться на коляске.
Мы хотим завершить ремонт к его выписке через три недели.
Так что торопимся.
Спать почти не удаётся, нервы на пределе… Вот и сорвались на вас.
В дачной веранде воцарилась тишина.
Тамара Сергеевна внимательно смотрела на снимок симпатичного парня, на измождённые лица его родителей, и сердце её сжалось от стыда и сочувствия.
Вся их «война» — это лишь шум из-за комнаты для больного сына.
Из-за их отчаянной попытки сделать ему жизнь лучше.
Первым нарушил молчание Виктор Иванович.
Он откашлялся. — Так… — сказал он. — Перфоратор у вас, судя по всему, мощный.
А с электропроводкой вы сами справитесь?
Сергей удивлённо посмотрел на него. — Ну, я как-то планировал… — Брось, — махнул рукой Виктор Иванович. — До пенсии работал прорабом на стройке.
Завтра утром буду здесь и принесу свои инструменты.
Вы только скажите, что и где нужно делать.
А то вы одни тут… с блёстками в бетоне, — он с хитрой улыбкой подмигнул Тамаре Сергеевне.
Та покраснела, но улыбнулась в ответ. — А я вам еду приготовлю.
Чтобы не на бутербродах сидели.
Когда-то я бисером вышивала.
Могу для комнаты Алексея что-нибудь красивое сделать.
Ольга не выдержала и расплакалась.
Тихими, радостными слезами. — Спасибо, — прошептала она. — Вы не представляете… На следующее утро Виктор Иванович, в старых рабочих штанах, деловито возился с шуруповёртом, помогая Сергею собирать каркас для гипсокартона.
Тамара Сергеевна принесла им домашние пирожки.
Шум никуда не исчез.
Но теперь это уже не вражеский грохот, а звук общего дела.
Стук молотка и гул дрели превратились в музыку примирения.
А спустя месяц, когда за забором, на соседней даче, наконец воцарилась тишина (ремонт был завершён), к Виктору Ивановичу и Тамаре Сергеевне приехал в гости молодой человек в инвалидной коляске.
У него были те самые грустные глаза с фотографии, но он с юмором рассказывал, как его комната сверкает, словно новогодняя ёлка.
Они пили чай на веранде, а Тамара Сергеевна, наблюдая, как её муж и Сергей оживлённо обсуждают что-то у мангала, а Ольга не могла насмотреться на сына, подумала, что иногда самая ожесточённая вражда способна закончиться миром.
Главное — упасть в нужном месте и в нужное время.
И чтобы рядом оказался тот, кого ты раньше считал врагом.
