– Ну что, Андрей, можно открывать шампанское! – Тамара с азартом положила на кухонный стол толстый лист бумаги с банковской печатью, словно показывая козырь. – Всё закончено!
Финита ля комедия!
Мы свободны, словно птицы в поле.
Никаких долгов, никаких ежемесячных обязательств, никаких переплат.
Нетешин полностью наш, до последнего гвоздя и каждого квадратного сантиметра.
Игорь, в этот момент намазывающий масло на бутерброд, застыл, держа нож в руке.
Он медленно перевел взгляд с радостного лица жены на документ, а затем обратно.
Вместо ожидаемой бурной радости на его лице отразилась сложная смесь чувств: удивление, недоверие и что-то, напоминающее напряжённое обдумывание. – Ты серьёзно закрыла? – переспросил он, откладывая бутерброд. – Весь остаток?
Там же оставалось около миллиона двенадцати сотен, мы же планировали платить ещё лет три.
Откуда взялись деньги, Тамара? – Премия за год поступила, плюс я завершила тот крупный проект с логистикой, помнишь, как ночами сидела?
И ещё бабушкино наследство, которое лежало на вкладе, я решила не откладывать, а пустить в дело.
Зачем кормить банк процентами, если можно одним махом разрубить этот узел? – Тамара буквально сияла.
Она подошла к шкафчику и взяла два бокала. – Ты что, не радуешься?
Теперь можем думать о путешествиях, новой машине, даче, наконец!
Игорь медленно вытер руки салфеткой.
Он не спешил доставать шампанское.
Он сидел, уставившись в одну точку, и барабанил пальцами по столу.
Тамара, заметив странное поведение, поставила бокалы на стол с тихим звоном. – Андрей?
Что случилось? – Да нет, всё в порядке, Тамар…
Ты, конечно, молодец, – наконец он поднял глаза на неё, и в них Тамара заметила странный холодок. – Просто ты так внезапно это сделала.
Не посоветовавшись. – А зачем советоваться?
О том, чтобы перестать быть должниками?
Я думала, это наша общая мечта. – Мечта, да… – протянул он. – Просто теперь, когда Нетешин полностью в нашей собственности и обременение снято, нам предстоит решить один важный юридический вопрос.
Я давно хотел обсудить это, но ждал, пока ипотеку закроем.
Тамара напряглась.
Внутри, где только что порхали бабочки от эйфории свободы, вдруг поселился неприятный, липкий холодок. – Какой вопрос? – Понимаешь, Тамара, – Игорь начал говорить мягко и убедительно, словно уговаривая капризного ребёнка. – Мама сейчас живёт одна.
В старой квартире, там протекают трубы, соседи шумные.
Она чувствует себя незащищённой.
Старость, здоровье не то.
Ей необходима уверенность в будущем.
Я считаю, что будет справедливо и по-человечески правильно выделить ей долю в нашем Нетешине.
Тамара моргнула.
Ей показалось, что она ослышалась.
Или это какая-то глупая шутка. – Что ты сказал? – переспросила она тихо. – Выделим долю?
Твоей маме?
Нина Ивановна живёт в собственной двухкомнатной квартире, которую она, кстати, отказалась разменивать, когда мы только поженились и нам было негде жить.
О какой незащищённости ты говоришь? – О моральной! – голос Игоря окреп. – Ты не понимаешь.
Ей важно знать, что у неё есть уголок у сына.
Что её не бросят.
Если у неё будет доля здесь, она будет чувствовать себя членом семьи, а не приживалой. – Приживалой?
Игорь, она живёт у себя!
Она приходит к нам в гости раз в месяц, чтобы проверить пыль на шкафах!
Зачем ей доля в нашем Нетешине? – Чтобы я мог спать спокойно! – Игорь ударил ладонью по столу, отчего недоделанный бутерброд подпрыгнул. – Я сын!
Я обязан заботиться о матери.
Ты закрыла ипотеку, молодец, гордишься собой.
А о моих чувствах подумала?
Я ощущаю вину перед ней.
Мы живём в комфорте, в новостройке, а она там одна. – Так давай сделаем ей ремонт! – воскликнула Тамара. – Я не против помочь.
Давай наймём бригаду, заменим трубы, окна.
Но при чём здесь право собственности на наш Нетешин? – Ремонт – это временно.
А доля – навсегда.
Это гарантия.
И потом, Тамара, давай будем честны.
Нетешин куплен в браке.
По закону половина принадлежит мне.
Я имею полное право распоряжаться своей долей так, как считаю нужным.
Я хочу подарить часть своей доли маме.
Тамара опустилась на стул, чувствуя, как ноги перестают её держать.
Вот как оно.
Половина его. – Твоя половина… – медленно произнесла она, глядя мужу прямо в глаза. – Хорошо, давай поговорим о твоей половине.
Игорь, кто внёс первоначальный взнос? – Ну, мы вместе… – Нет, не мы.
Это были деньги от продажи моей комнаты в общежитии, которую мне оставил отец.
Кто платил ежемесячные платежи все эти семь лет? – Я тоже платил!
Я продукты покупал! – Продукты, Игорь?
Ты покупал хлеб, молоко и пельмени.
Вся коммуналка, весь ремонт, вся техника, все крупные платежи по ипотеке шли с моей карты.
