Теперь они возникли, словно очертания предметов в комнате, где внезапно погас яркий, раздражающий свет.
Ольга осталась неподвижной.
Она стояла у окна, глядя на своё отражение в тёмном стекле.
Ожидала, что появятся обида, боль, возможно, даже отчаяние.
Но ничего из этого не возникло.
Его последние слова, особенно едкое «зажравшиеся буржуи», сработали как точный хирургический нож, одним движением устранив всё лишнее.
Всю ту туманную пелену воспоминаний, привычек и компромиссов, которую она принимала за любовь.
Осталась лишь холодная, кристально ясная правда.
Осознание, что последние годы она прожила не с мужем, а с дерзким, неблагодарным иждивенцем, который воспринимал её семью как личный банкомат.
Она медленно направилась в свой кабинет — небольшое пространство, отделённое от гостиной стеллажом.
Села в рабочее кресло и взяла в руки телефон.
Пальцы не дрожали.
Она нашла в списке контактов номер отца, который чаще всего набирала для вопросов, связанных с бизнесом Игоря.
Нажала вызов. — Виктор, привет.
Есть минутка? — её голос прозвучал ровно, почти безжизненно, как у диктора, озвучивающего прогноз погоды. — Конечно, Ольгушка.
Что-то случилось? — на том конце линии голос отца был привычно спокойным и внимательным. — Игорь ушёл.
Навсегда, — она не стала обрамлять слова лишними фразами.
Бессмысленно было начинать с прелюдий. — Он решил, что вы с Ириной должны приобрести для его сестры квартиру, чтобы помочь ей начать самостоятельную жизнь.
И устроить её на хорошую работу.
На линии воцарилась тишина на несколько секунд.
Ольга представила, как отец, сидя в своём просторном кабинете, откинулся на спинку кресла.
Он не стал задавать уточняющих вопросов, не стал вздыхать и жалеть.
Он был человеком дела. — Я понял, дочь, — наконец произнёс он.
В его голосе не было ни удивления, ни злорадства.
Лишь усталая констатация факта. — Что необходимо сделать? — Замки, — коротко ответила Ольга. — Их нужно поменять сегодня.
И подумай о его машине.
Она оформлена на твою компанию. — Уже об этом подумал.
Утром водитель заберёт её.
Мастер по замкам прибудет к тебе в течение часа.
Держись, дочка. — Я в порядке, пап.
Спасибо.
Разговор завершился.
Ольга положила телефон на стол.
Она не стала собирать его вещи, не стала вытаскивать его одежду из шкафа и складывать в чемоданы.
Это было бы слишком эмоционально.
Это означало бы начать с ним диалог, пусть и заочный.
Но она не желала больше никаких разговоров.
Ей нужна была чистота.
Стерильность.
Через сорок минут раздался звонок в дверь.
На пороге стоял хмурый мужчина в рабочей куртке с большим ящиком инструментов.
Он молча вошёл в прихожую, осмотрел дверь и приступил к работе.
Ольга сидела в гостиной и слушала.
Звук работающей отвёртки, короткое и резкое жужжание дрели, металлический скрежет при вынимании механизма.
Это были не просто звуки смены замка.
Это звучание демонтажа её прежней жизни.
Каждое вращение инструмента выкручивало из её настоящего очередную деталь, связанную с Игорем.
Когда мастер закончил, он протянул ей небольшой запечатанный пакет с новым комплектом ключей. — Работа выполнена.
Ольга взяла пакет.
Ключи внутри казались тяжёлыми, с острыми, незнакомыми бороздками.
Она вставила один из них в новый замок.
Он вошёл туго, с непривычным сопротивлением.
Повернула ключ дважды, и мощные ригели с глухим, солидным стуком вошли в дверную раму.
Она провернула ключ обратно.
Затем вновь заперла дверь.
И снова открыла.
Это было механическое, почти бессознательное движение.
Она не просто проверяла работу.
Она привыкала к новому звуку.
Звуку своей безопасности.
Своей свободы.
Своей новой, очищенной от него территории.
Два дня Игорь провёл в родительской квартире, впитывая ароматы жареной картошки и праведного негодования.
