Владимир замолчал. — Я думал, тебе это не в тягость… — Не в тягость принимать на три месяца троих непослушных детей и их мать, которая считает себя королевой?
Не в тягость тратить мою зарплату на их питание, развлечения и поездки?
Не в тягость выслушивать, как твоя сестра жалуется Маше, что я слишком скупая? — Постой, скупая? — Да, именно так.
Прошлым летом я отказалась купить младшему игровую приставку за тридцать тысяч гривен.
Марина обиделась и рассказала Маше, что я жадина.
Твоя Маша потом намекнула мне, что «на детях не стоит экономить».
Владимир глубоко вздохнул. — Ладно, возможно, Марина порой перебарщивает.
Но это же не причина для развода! — Для меня это причина, — спокойно ответила я. — Знаешь, что я поняла за эту неделю?
Мне комфортно одной.
Я просыпаюсь когда хочу, готовлю то, что хочу, смотрю свои фильмы.
Никто не берет из холодильника мои йогурты.
Никто не устраивает в гостиной шумный переполох в восемь вечера.
Никто не обвиняет меня в эгоизме за то, что я хочу спокойно попить кофе. — Ты серьёзно? — в голосе мужа прозвучала стальная нотка. — Из-за йогуртов разводишься? — Не из-за йогуртов, Вова.
Из-за отсутствия уважения.
Из-за того, что семь лет я подстраивалась под тебя, Машу и твою сестру.
А когда однажды сказала «нет» — ты назвал меня эгоисткой и ушёл.
Наступила тишина.
Я слышала, как он дышит в трубку. — Если я вернусь… — начал он. — Не надо возвращаться, — перебила я. — Я уже сняла квартиру.
Уезжаю послезавтра. — Куда?!
Это наш дом! — Твой дом, Вова.
Помнишь, ты сам так сказал.
Так что теперь он действительно твой.
Живи в нём с сестрой, племянниками и Машей.
Проводите семейные вечера.
А я буду жить отдельно. — Оля, ты не можешь просто так…
Я положила трубку.
Руки дрожали, но внутри появилось странное чувство облегчения.
Маша приехала помочь с переездом.
Молча укладывала посуду в газеты, иногда бросая на меня взгляд. — Ты уверена? — спросила она, заклеивая очередную коробку. — Как никогда. — А если он передумает?
Извинится?
