Это был тихий, наполненный болью отказ от надежд.
От просьб, которые вряд ли когда-либо будут услышаны.
От попыток напомнить о себе человеку, который, по-видимому, выбрал другую, чуждую ему жизнь.
Прошло несколько дней.
Тамара расположилась на скамейке, перебирая в руках пакет с продуктами.
Врачи строго запретили ей поднимать тяжести, но мысль о том, чтобы питаться одним воздухом, не привлекала, а у мужа и без того хватало проблем на работе.
В боку кололо, но женщина стиснула зубы и терпела.
Рядом сидела соседка Ирина Владимировна.
Они никогда не были особенно близки, однако сейчас Тамара была благодарна даже за такое общение.
Очень не хватало хоть какого-то живого человека рядом. — Видела я твою Наташу на рынке! — с вызовом произнесла соседка. — С сумками, запыхавшаяся, волосы растрёпаны.
Бежит и улыбается.
А под глазами — огромные мешки.
И лицо покрасневшее.
Тамара с горечью усмехнулась. — Ну, если бежит — значит, надо.
Теперь это уже не моя забота. — Знаешь, у меня племянница такая же.
Все силы отдаёт маме мужа.
А свою всегда ставит где-то после кошки.
Теперь вот плачет у могилки, да поздно уже.
Тамара не ответила.
Лишь кивнула.
В груди смешались обида, негодование и злость.
Ей одновременно хотелось и не хотелось обсуждать ситуацию.
Женщина понимала, что это только сильнее ранит и снова лишит сна, поэтому решила сменить тему и переключилась на разговор о последних новостях.
Тамара месила тесто, когда неожиданно в дверь постучали.
Без предупреждения вошла Наташа.
В руках — пакет с эклерами, в глазах — смесь вины и раздражения. — Я всего на минутку, — бросила она, проходя на кухню. — В шесть у нас встреча с родителями Серёжи.
Им нужно помочь с ремонтом.
Тамара молчала.
Просто поставила чайник на плиту и села за стол.
Она внимательно смотрела на Наташу, стараясь понять, осталась ли в ней хоть тень дочери или всё вытеснила маска добродушной невестки. — Мам, зачем ты так на меня смотришь? — Наташа вздохнула и опустилась на стул, отодвинутый подальше от матери. — Я пришла.
Вот я.
Приехала поговорить. — Поговорить? — Тамара нервно улыбнулась. — У отца был день рождения, ты пробыла всего двадцать семь минут.
Спасибо, что без таймера.
Очень занятая, значит.
А в тот же вечер — с собакой свекрови возишься.
Фото выставила.
Конечно, чья-то собака интереснее родного отца.
Наташа закатила глаза и сжала губы. — Мам, ну вот опять.
Ты всё считаешь, высчитываешь, подозреваешь… Я должна теперь фиксировать, сколько времени где провела? — Нет, — твёрдо, но спокойно ответила Тамара. — Просто к родным тянет.
Без учета времени и подсчетов.
Я устала делать вид, что меня устраивает, как ты постоянно выбираешь чужих. — Ты сейчас намеренно всё раздуваешь и преувеличиваешь, — огрызнулась Наташа. — Я лишь стараюсь быть хорошей женой.
Должна понравиться его семье.
Ты не понимаешь, как тяжело с его родителями.
Там шаг влево — расстрел, шаг вправо — тоже.
А вы… — А мы что? — переспросила Тамара. — А вы… Ну, вы же свои.
С вами можно не стараться.
Тамара на мгновение отвела взгляд и глубоко выдохнула.
