Мужчина трудится, устает, а ты над ним издеваешься. – Мам, давай пойдем в другую комнату, – тихо предложил Дмитрий.
Он явно не хотел вести этот разговор при матери, понимая, что реальность может оказаться менее приятной, чем он ее описывал.
Однако Тамара Сергеевна не собиралась уступать. – Нет, я скажу!
Оля, ты должна осознавать: женщина создает домашний уют.
А уют – это когда муж сытый и доволен.
Если ты не способна зарабатывать столько же, сколько он, то обязана компенсировать это своей заботой!
Ольга рассмеялась.
Громко и искренне. – Тамара Сергеевна, а спросите у Димы, сколько он зарабатывает.
И потом узнайте, сколько получаю я. – Я знаю, сколько он получает!
Хорошие деньги, достойные!
А ты… – Дима, скажи маме цифры, – предложила Ольга.
Дмитрий покраснел до корней волос. – Оля, хватит.
Мам, пойдем пить чай в зал. – Нет, пусть скажет! – настояла Ольга. – Дима получает пятьдесят пять тысяч.
Из них двадцать пять уходит на квартиру.
Остается тридцать.
На месяц.
На бензин, еду, одежду. – Ну? – свекровь удивленно посмотрела на нее. – И что?
Деньги нормальные.
Люди и на двадцать живут. – А я получаю сто восемьдесят тысяч, – спокойно сказала Ольга. – Плюс премии.
Раньше я молча вкладывала эти деньги в семью.
В ремонт, мебель, отпуск в Затоке, где вы, Тамара Сергеевна, отдыхали с нами за мой счет прошлым летом.
Помните?
Вы думали, что это Дима оплатил?
В кухне повисла гнетущая тишина.
Тамара Сергеевна переводила взгляд с сына на невестку. – Дима? – тихо спросила она. – Это правда?
Затока… она оплатила?
Дмитрий опустил голову и начал ковырять ногтем клеенку на столе. – Мам, какая разница, кто платил?
Деньги были в семье. – Разница есть, – резко ответила Ольга. – Разница в том, что меня обвинили в иждивенчестве.
А теперь, когда я перестала «сидеть на шее», выяснилось, что «шея» у нас совсем другая.
Свекровь молча села на табурет.
Видно было, как рушится ее представление, где ее сын – успешный добытчик, а невестка – нахлебница. – Сто восемьдесят… – прошептала она. – Вот это да…
А почему же ты, Дима, говорил, что она копейки получает? – Я не говорил «копейки»!
Я говорил, что работа несерьезная! – огрызнулся Дмитрий. – Дома сидеть – это не мешки ворочать! – Работа оценивается не по поту и усталости, а по результату, – парировала Ольга. – В общем, так.
Эксперимент продолжается.
Дима, не забудь, что страховка на машину заканчивается двадцатого числа.
Это около двенадцати тысяч.
И техосмотр ты хотел делать, это еще около пятнадцати тысяч.
Готовь деньги.
Вечер закончился напряженно.
Тамара Сергеевна уехала домой в глубокой задумчивости, даже не успев дать сыну привычные наставления.
Дмитрий заперся в спальне и не выходил до утра.
Наступило двадцатое число.
Ольга получила зарплату и приобрела новые сапоги, о которых давно мечтала.
Красивые, кожаные, дорогие.
Вечером она примеряла их перед зеркалом в прихожей.
Дмитрий сидел на диване и смотрел на нее.
Выглядел он жалко. – Красивые, – сказал он тихо. – Спасибо. – Оль… тут такое дело.
Со страховкой.
Я забыл, что она подорожала.
На карте у меня осталось три тысячи.
До зарплаты еще десять дней.
Займи, пожалуйста.
Ольга посмотрела на мужа.
В его глазах не было прежней наглости, с которой он говорил про устрицы.
Там была паника и растерянность. – Дима, а как я тебе займу?
Я же транжира.
Все потратила на сапоги и устрицы. – Оль, хватит издеваться!
Мне ездить нельзя без страховки!
Штраф будет!
И бензин на нуле.
Как я доберусь до работы? – На автобусе, Дима.
Проездной стоит недорого.
Или пешком, для здоровья полезно.
Ты же говорил, что я на шее сижу?
Вот, слезла.
Теперь тебе должно быть легче идти. – Да понял я!
Понял! – взорвался Дмитрий. – Дурак был!
Ляпнул не подумав!
Прости меня!
Мне тяжело!
Я не привык считать эти копейки, думал, что деньги просто есть… – Они «просто есть», потому что я их зарабатываю, – подошла к нему Ольга и села рядом. – Дима, суть не в том, кто сколько получает.
Суть в твоем отношении.
