Я чуть не впустила в свой дом, в свою выстраданную и стерильную жизнь вирус, который мог бы разрушить всё.
Я осознала, что мои сомнения не были вызваны тоской по мужу.
Это была грусть по иллюзии, что у нас была семья.
Но семьи на самом деле не существовало.
Был он — потребитель, а я — донор.
Часть 7.
Прощальный аккорд. Проснувшись утром, я ощутила удивительную лёгкость.
Дождь прекратился.
Солнечные лучи проникали в спальню холодным, но ясным светом.
Я знала, какой шаг предстоит сделать.
Игорь прислал новое сообщение: «Татьяна, доброе утро.
Возможно, вчера я был слишком резок.
Прости меня.
Нервы.
Давай начнём с чистого листа?
Я помню, как ты любишь блины по воскресеньям.
Могу приехать?» Я села за стол.
Взяла телефон.
Мне нужно было написать ответ.
Не злой (чтобы не показать, что мне больно).
Не оправдывающийся (чтобы не демонстрировать слабость).
А такой, который навсегда закроет эту дверь, забьёт её гвоздями и зальёт бетоном.
Я вспоминала все пятнадцать лет без него.
Первый год — боль.
Второй — страх.
Третий — работа до изнеможения.
Пятый — первая прибыль.
Десятый — покупка квартиры.
Пятнадцатый — свобода.
Он считал, что я ждала.
Что я оставляла для него место.
Что моя жизнь — лишь черновик, пока он не вернётся и не напишет чистовик.
Какое заблуждение.
Часть 8.
Свет в конце (Финал). Я начала печатать.
Слова складывались сами, формируя идеальное послание. «Здравствуйте, Игорь.
Ты написал, что ошибся пятнадцать лет назад.
Но ты заблуждаешься.
Твой уход был самым правильным поступком в твоей жизни.
И самым большим подарком для меня.
Если бы ты остался, я так и осталась бы удобной женой-бухгалтером, считающей копейки и терпящей твоё равнодушие.
Я бы никогда не узнала, на что способна.
Я бы не открыла собственное дело.
Я бы не воспитала сына настоящим мужчиной, ведь перед глазами у него был бы пример слабости и эгоизма.
Ты освободил место.
И я заняла его не другим мужчиной, а собой.
Своей жизнью, своими увлечениями, своим счастьем.
Та женщина, которую ты оставил, умерла в тот же год.
Ты обращаешься к призраку.
А я — Елена Сергеевна Гордеева, и в моей жизни вакансия «мужа» давно закрыта из-за ненадобности, а должность «проблемного ребёнка» меня не интересует.
Не пиши мне и сыну.
У нас нет прошлого.
Есть только будущее, и в нём тебя нет.
Прощай.
И спасибо за урок.
Ты был отличным учителем того, как не стоит жить».
Я нажала «Отправить».
Потом выбрала «Заблокировать контакт».
Отложила телефон и подошла к окну.
Внизу, во дворе, шумел Нежин.
Люди спешили по своим делам, мамы вели детей в школу, дворники сгребали мокрые листья.
Жизнь продолжалась.
Я почувствовала, как с плеч упал огромный, пыльный мешок, который я, как оказалось, носила все эти годы, даже не замечая.
Мешок под названием «А вдруг он вернётся и всё поймёт?».
Он вернулся.
Он ничего не понял.
И это прекрасно.
Потому что поняла я.
Я набрала номер сына. — Сергей, привет.
Слушай, я тут подумала… Давай в выходные съездим на дачу?
Пожарим шашлыки, затопим баню.
Я новый рецепт пирога придумала. — Мам? — голос Сергея прозвучал настороженно. — А… отец? — Кто? — переспросила я с искренним удивлением. — А, этот.
Ошибся номером.
Больше не позвонит.
В трубке послышался облегчённый вздох, а затем смех. — Ты лучшая, мам.
Я еду за маринадом.
Я улыбнулась своему отражению.
Морщинки у уголков глаз теперь казались не следами старения, а лучиками от постоянных улыбок.
Поправила воротник, взяла сумку и вышла из дома.
Моя кондитерская ждала.
Моя жизнь ждала.
И она была чертовски вкусной.
Без горького послевкусия прошлого.
