Виктор понимал, что избежать этого разговора невозможно.
Когда на экране телефона высветился номер Дениса, сердце сжалось — и это было от тревоги, а не от радости предстоящей встречи с младшим братом.
В голосе Дениса слышалась дрожь, слова сыпались быстро, словно горох из порванного мешка: авария на Садовом кольце, машина разбита вдребезги, но он жив, и это главное, правда, Вик? — Главное — что ты цел, — пробормотал Виктор, хотя мысли его уже рвались к предстоящему разговору с Натальей.
Их синий седан, единственный автомобиль, который они брали в кредит два года назад, теперь стоял на штрафстоянке с разбитым передком и помятым капотом.
Денис говорил быстро и взволнованно о страховой компании, которая будет разбираться около месяца, о том, что у него сейчас нет ни копейки на ремонт, потому что все деньги ушли на путёвки в Коблево для него и Марины.
Вылет назначен через неделю, отель уже оплачен, а если сдать путёвки сейчас — потеряют больше половины стоимости. — Вик, ты же понимаешь…
Это наш первый совместный отпуск с Мариной.
Я обещал ей…
Виктор слушал и чувствовал, как внутри всё становится холодным.
Дома его ждали Наталья, восьмилетняя Аня и пятилетний Саша.
Завтра нужно вести Аню к стоматологу, послезавтра — свекровь к кардиологу.
Продукты в холодильнике почти закончились, а до гипермаркета было два километра. — Денис, а как же мы? — тихо поинтересовался он. — Вик, ну ты же понимаешь…
Если я верну путёвки, мы с Мариной потеряем около пятидесяти тысяч гривен.
А страховая всё покроет, но не сразу…
Виктор повесил трубку и долго сидел на кухне, глядя в окно.
На улице уже темнело, Наталья укладывала детей спать, и он слышал её голос: «Сказку?
Конечно, солнышко».
Жена была замечательной матерью, но когда речь заходила о его брате, она превращалась в настоящую бурю.
И Виктор это понимал.
Когда он наконец набрался смелости рассказать, Наталья как раз доставала из стиральной машины детские вещи.
Она остановилась, держа в руках мокрую футболку Саши. — Что значит «разбил»? — спросила она очень тихо.
Виктор рассказал всё подробно.
Наталья слушала молча, и это было страшнее любого крика.
Потом она аккуратно повесила футболку на сушилку, разгладила складки и повернулась к мужу. — Твой брат в отпуск не поедет, я сказала! — наконец взорвалась она. — Он разбил нашу машину и собирается отдыхать?!
Никаких разговоров! — Нат, пойми, если он сдаст путёвки сейчас… — Мне всё равно на его путёвки! — впервые за долгое время Наталья повысила голос настолько, что из детской донеслось встревоженное: «Мама?». — Тише, малыши, всё хорошо, — тут же смягчилась она, но тон по отношению к мужу остался строгим. — Виктор, ты осознаёшь, что говоришь?
Он разбил НАШУ машину.
Единственную нашу машину.
А мы должны понимать, что бедняжка потеряет деньги?
Виктор попытался объяснить про страховку, но Наталья перебила: — Страховка будет только через месяц, в лучшем случае.
А как завтра везти Аню к врачу?
На автобусе?
С её паническим страхом стоматолога?
А как свекровь к кардиологу?
Она после инфаркта пешком не дойдёт! — Нат, что теперь поделаешь… — Поделаешь? — Наталья посмотрела на мужа так, будто видела его впервые. — Ты можешь позвонить брату и сказать: верни путёвки, займись ремонтом.
Можешь.
Но не хочешь. — Нат, ты же знаешь Дениса.
Он… — Я знаю Дениса! — голос Натальи дрожал от злости. — Я знаю его уже десять лет!
Помнишь, как он занял у нас двадцать тысяч на что-то «очень важное и срочное» и не возвращал полтора года?
Помнишь, как он в новогоднюю ночь привёл к нам пьяную компанию, когда Аня была больна?
Помнишь, как он разбил твою любимую кружку и сказал «подумаешь, кружка»?
Виктор молчал.
Он всё помнил, но Денис оставался его младшим братом, и после смерти родителей он ощущал ответственность за него. — Я была против того, чтобы давать ему машину, — продолжала Наталья, ходя по кухне. — Говорила тебе: он безответственный, неаккуратный, легкомысленный.
