Ольга не выдержала и набрала номер 102. — Алло, полиция? — сообщила она. — В мою квартиру проникли без разрешения. Угрожают, ломают вещи.
Когда Алексей выхватил у неё телефон, Ольга успела нажать кнопку вызова.
Женщина взглянула ему прямо в глаза и твёрдо произнесла: — Ты думал, что я снова всё стерплю? Ошибаешься. На этот раз я доведу дело до конца.
На мгновение воцарилась тишина.
Нина побледнела, Алексей зло выругался, но тут раздался стук в дверь — на самом деле пришла полиция.
Появившиеся сотрудники резко охладили пыл Алексея и его матери.
Участковый внимательно осмотрел осколки вазы и Беллу, которая продолжала рычать, затем приступил к записи объяснений. — Так, гражданка, вы утверждаете, что эти люди проникли сюда незаконно? — уточнил он, глядя на Ольгу.
— Да. Они ворвались без разрешения, угрожали, разбили имущество. И это не первый случай. Я требую, чтобы они больше сюда не приходили.
Алексей попытался оправдаться: — Но я же прописан здесь! Это моя квартира! Я имею право…
— Право принадлежит собственнику. А собственник — ваша жена. Точнее, бывшая жена, если верить её заявлению о разводе, — ответил полицейский сухо. — Так что ведите себя прилично. Если поступит ещё один вызов — придётся объясняться в суде.
Нина Петровна зашипела, но промолчала.
Они ушли, хлопнув дверью, и впервые за долгое время Ольга ощутила настоящую тишину.
Судебные разбирательства длились почти три месяца.
Алексей требовал «свою долю», угрожал «забрать половину квартиры», но юрист Ольги быстро расставил всё по местам: жильё было оформлено в ипотеку до брака, что подтверждали документы.
На каждом заседании Алексей выглядел всё более жалким: небритый, с пустым взглядом, он постоянно оглядывался на мать.
Нина Петровна продолжала шипеть в адрес Ольги, однако её слова уже никого не трогали. — Женщина без мужа никому не нужна! — выкрикнула она на последнем заседании.
Ольга спокойно повернулась к ней и ответила: — А женщина без маменькиного сынка — свободна.
И счастлива.
Судья не удержался от лёгкой улыбки.
Развод оформили официально.
Алексей остался жить с матерью в её старой двушке на окраине, а Ольга вздохнула с облегчением.
Прошло несколько недель.
Ольга просыпалась утром, заваривала кофе и брала в руки камеру.
Белла лениво растягивалась у её ног.
Работа шла отлично: заказов стало больше, и даже пара крупных компаний предложили сотрудничество. — Вот видишь, девочка, мы справились, — шептала Ольга собаке, наблюдая, как в окно льётся мягкий свет. — Без них нам лучше.
Нам гораздо лучше.
Вечером, когда она просматривала новый контракт, зазвонил телефон.
Незнакомый номер.
Она колебалась, но всё же ответила. — Ольга… — голос Алексея звучал устало. — Я ошибался.
Без тебя пусто.
Мама… она не понимает.
Вернись.
Давай попробуем начать всё заново.
Ольга улыбнулась так спокойно, как давно не улыбалась. — С нуля?
Алексей, у тебя минус на минус.
А у меня — новая жизнь.
И в ней нет места для тебя.
Удачи.
Она положила трубку рядом с собой.
Белла ткнулась носом в её ладонь, и Ольга рассмеялась сквозь лёгкие слёзы.
Теперь это была её свобода.
Её выбор.
Её жизнь.
И она была уверена — больше никогда не позволит никому ставить ей «условия».
Мужчина, который живёт по указке мамы и диктует жене «условия», — не муж, а обуза.
От такого уходить — не потеря, а победа.
