Игорь вышел на балкон и закурил — раньше он этого не делал.
Я наблюдала за его спиной и думала: вот он, мой малыш, который уже стал взрослым.
Это не тот мальчик с царапиной на коленке, которого я целовала за нос во время прогулки.
Теперь передо мной мужчина, переживающий за маму и вынужденный выбирать, как жить дальше между двумя родителями.
Позже приехали Валя с мамой, неся с собой коробки, ленточки и кренделёчки.
В дом ворвались звуки.
Женский смех, разговоры, звон каблуков по паркету… Хрустальные подвески люстры колыхались, словно хрупкая надежда, пытающаяся пробиться наружу. — Тётя Тамара, какой пирог хотите?
С вареньем или с творогом? — Мне всё равно, девочки, — ответила я и вдруг заметила, что улыбаюсь.
По-настоящему.
Светлая ниточка снова зажила: жизнь продолжается вопреки любым трудностям.
Под вечер, когда гости стали расходиться, мне вдруг стало тяжело на душе.
В груди словно кто-то невидимый сжал сердце.
Я вышла на лестничную площадку и постояла у открытого окна.
Снизу доносился смех: мужчины из соседнего подъезда что-то тащили, громко спорили.
Жизнь вокруг бурлила, а в нашем доме царили ледяные торосы.
В этот момент Валя подошла ко мне. — Всё будет хорошо, тётя Тамара… — прошептала, обнимая за плечи.
Я взглянула ей в глаза и вдруг осознала: вот она, моя опора.
Пусть сын вырос, пусть муж ушёл, но рядом появилась душа, которая принимает меня не из-за ролей «мама» или «свекровь».
Она принимает меня по-настоящему. * * * Под утро мне приснился сон.
Снова молодая я шла с Алексеем вдоль реки, мы смеялись.
Игорь играл в песочнице и махал рукой.
Я рассказывала Алексею что-то, он улыбался, целовал меня у виска… И вдруг во мне возникла глубокая тоска!
Я поняла — проснусь, а его не будет рядом.
Проснулась — глаза были мокрыми.
Подушка напоминала о прошлой жизни.
Я пыталась себя утешить: «Живём дальше, Тамара.
Главное — не озлобиться.
Главное — не стать той тяжёлой преградой, что мешает детям строить своё счастье». * * * День свадьбы.
С утра квартира напоминала вокзал.
Все суетились, бегали, Валя сама себя едва узнаёт — то меняет босоножки, то поправляет фату, слёзы волнения блестят в глазах: «Мама, где мой браслет?» — «Вот он — под подушкой!» Я захожу в зал и вижу белое платье, Игоря в костюме… Настоящий мужчина — высокий, серьёзный, красивый.
А невеста — словно утренний свет.
Хочется плакать и смеяться одновременно, держаться за кого-то: «Вот оно, счастье, вот тот самый момент, ради которого стоило жить…» Но внутри звучит одинокая мелодия.
Смотрю на телефон: ни одного звонка, ни одного сообщения от Алексея.
Сердце тревожится: «Ну позвони же, хоть раз…» * * * Потом наступил вечер, началось застолье.
Звон бокалов, тосты, поздравления, первый танец молодых.
Я сидела в конце стола, немного в стороне, наблюдая за сыном и Валей.
Как они смотрят друг на друга… как крепко держатся за руки — по-взрослому, словно весь мир умещается между их ладонями.
И мне захотелось поверить: пусть прежней семьи больше нет, но новая будет счастливее.
В какой-то момент Валя подошла ко мне, обняла за плечи и тихо произнесла: — Мама, спасибо за всё… Я не знала, что у любви столько лиц — и все они такие добрые. * * * Только после полуночи, когда прозвучала последняя песня и гости начали расходиться, пришло короткое сообщение.
Знакомый номер.
Алексей. «Прости.
Не смог.
Но люблю тебя.
Всё равно люблю».
Я смотрела на эти слова и вдруг осознала: всё, что было — не напрасно.
Всё, что будет — начинается сегодня. * * * После свадьбы в доме воцарилась непривычная тишина.
Казалось, что праздник позади, и должно было стать легче, но сердце сжалось, словно в кольце.
Я ходила по комнатам: вот салфетка гостя валяется на кресле, вот помятая фата висит на батарее.
Даже запах духов Вали всё ещё наполнял коридор — аромат молодости, доверия, новой жизни.
Игорь с Валей ушли к себе — ремонт, заботы, свои планы.
Я осталась одна.
Не впервые, конечно, но именно в этот раз ощутила… настоящее одиночество.
Знаете, бывает такое состояние: вокруг все живы, движутся, звонят, а тебе не с кем обменяться даже парой слов.
Как будто море ушло, и ты стоишь на голом дне.
