Заказчик замолчал, а затем подошёл ко мне, с явным отвращением оглядывая мой грязный фартук. — Кто ты такая? — спросил он. — Разнорабочая, — я выпрямилась и стряхнула с рук грязь. — Но я разбираюсь в этом. Петунии у вас сгниют, а гортензии создадут структуру. Он посмотрел на меня, затем на девочку-дизайнера. — Сделай, как она сказала. Если сдохнут — вычту из твоей зарплаты, — бросил он бригадиру и ушёл.
Бригадир взглянул на меня иначе. — Ты биолог, что ли, Петровна? (Он обращался ко мне по отчеству, хотя фамилию не знал). — Вроде того, — ответила я.
Спустя неделю ресторан прислал благодарственное письмо и новый заказ.
Мне не дали премию, но бригадир перевёл меня с «лопаты» на черенкование редких сортов.
Это была кропотливая работа.
Я спасала то, что другие выбрасывали.
Я брала списанные, полумёртвые фикусы, «женское счастье», утратившее цвет, и выхаживала их.
Я общалась с ними.
Я осознала: растения похожи на людей.
Если их поливать только водой — они выживут.
Если же поливать любовью — они расцветут.
В тот месяц я впервые прошла мимо студии красоты Ольги.
Видела, как она ругала администратора у входа.
Она выглядела напряжённой.
Белая Церковь шепталась, что у неё начались проблемы с поставками косметики из-за санкций, и она стала экономить на качестве.
Но мне было всё равно.
У меня прорастали черенки голубой ели.
Часть 3.
Холод
Наступила зима.
В питомнике работы уменьшилось, а счета за отопление маминой квартиры выросли.
Денег на учёбу дочери всё ещё катастрофически не хватало.
Я продала всё золото, которое удалось спрятать от мужа.
Осталось только обручальное кольцо.
Я крутила его в руках, сидя на кухне.
Сдать?
Это означало бы окончательно признать, что 30 лет моей жизни — ложь.
Я отправилась в ломбард.
Приёмщик, скучающий молодой человек, взвесил кольцо. — Лом, — сказал он. Гравировка всё портит. Цена такая-то.
Сумма была смехотворной.
Я забрала кольцо и ушла.
Нет.
Я не сдам память, даже если она фальшивая.
Я переплавлю её во что-то новое.
В тот вечер я создала страницу в соцсети.
Назвала её «Зелёная Душа. Реанимация растений и зимние сады».
Я опубликовала фотографии тех самых гортензий и спасённой маминой орхидеи.
Первый заказ пришёл через три дня.
Женщина просила спасти огромный лимон, который сбрасывал листья в офисе Ощадбанка.
Я приехала.
Охранники косо смотрели на мою старую куртку.
Но когда я начала работать — менять грунт, подрезать корни, протирать каждый лист особым раствором (мой собственный рецепт: янтарная кислота и немного магии), — вокруг собрались сотрудницы. — А вы действительно знаете, почему он сохнет? — спросили они. — Ему холодно от окна и душно от батареи. У него стресс, — объясняла я, словно врач.
Лимон ожил через две недели.
Банк заплатил мне столько, сколько я получала в питомнике за полмесяца.
Сарафанное радио заработало.
Меня стали передавать из рук в руки как «цветочную ведьму», которая воскрешает мёртвых.
Но тут произошло то, чего я боялась.
Я столкнулась с реальностью украинского бизнеса.
Меня обманули.
Богатая клиентка заказала оформление зимнего сада на даче.
Я закупила растения на свои деньги (заняла у соседа-пенсионера), трудилась неделю без выходных.
А когда настало время оплаты, она заявила: — Мне не нравится. Как-то… бедненько. Я не буду платить. Убирайте всё или уходите.
Растения уже были посажены.
Выкапывать их означало убить.
Я стояла в её гостиной, чувствуя, как к горлу подступает знакомый ком. «Ты никто», — вспомнился голос Ольги. — Я не буду выкапывать, — тихо сказала я. — Пусть живут. Это на вашей совести.
Я ушла.
Я потеряла деньги, но сохранила растениям жизнь.
Ехала домой в маршрутке и плакала.
Не от жалости к себе, а от бессилия.
Казалось, мир испытывает меня на прочность: сломаюсь или нет? Озлоблюсь или нет?
Часть 4.
Риск
Весной мне предстояло решить: оставаться «шабашницей» или рискнуть и сделать шаг в неизвестность.
Дочь нужно было выпускать из университета.
Я нашла помещение — полуподвал с окнами прямо над асфальтом, бывший склад обуви.
Аренда оказалась неподъёмной.
Я обратилась в банк за кредитом для малого бизнеса.
Мне отказали пять раз. «Возраст», «нет кредитной истории», «группа риска».
Шестой банк был небольшим региональным.
Кредитный менеджер, женщина моего возраста, долго изучала мой бизнес-план, написанный от руки в тетради. — Тамара Владимировна, ваши цифры… слишком оптимистичные. Но залога нет. — У меня есть руки и репутация, — ответила я, глядя ей в глаза. — И контракт на обслуживание пяти офисов. Если вы не дадите мне шанс, я просто продолжу работать в чёрную. А если дадите — всё верну с процентами. Я не девочка, мне некуда бежать.
Она вздохнула и поставила печать. «Одобрено под высокий процент».
Я назвала фирму «Зелёная Душа».
Работала по 18 часов в сутки.
Была одновременно бухгалтером, грузчиком, водителем и дизайнером.
Спала по четыре часа.
