Я подавилась куском хлеба.
Вот оно снова.
Опять ее очередная закидона.
Началось. — Тамара Сергеевна, у нас всё нормально.
Просто мы не торопимся. — Нормально? — она прищурилась. — А где дети?
Игорю уже тридцать.
Пора мне внуков нянчить, а не кормить невесток.
На работе меня ожидал Владимир Дмитриевич, директор.
Лицо у него было почему-то мрачное. — Наташенька, присаживайся.
Я села, опасаясь того, что будет сказано дальше.
И не зря боялась. — Вчера твоя… родственница опять заходила.
После смены.
Требовала книгу жалоб, записывала там претензии на грубость персонала.
Про то, что ты якобы обманываешь пенсионеров. — Владимир Дмитриевич, вы же знаете… — Знаю, — он вздохнул. — Но в головном офисе уже третья жалоба.
Наташ, мне очень жаль, но…
Я вышла из магазина с коробкой своих вещей: кружка с котиками, запасные колготки, зарядное устройство для телефона.
Целый год работы.
И всё из-за неё.
Дома Тамара Сергеевна сияла, не скрывая радости. — Ну что, уволили наконец? — спросила она, помешивая борщ. — Правильно.
Нечего пятнать честь семьи.
Теперь будешь сидеть дома, хозяйством заниматься.
Глядишь, и ребёнок появится.
А то всё работа, работа…
Какая из тебя мать, если суп сварить не умеешь?
Мне хотелось надеть ей эту коробку на голову, но я промолчала, понимая, что иначе станет только хуже.
Вечером Игорь вернулся уставшим, но свекровь успела первой. — Сынок, твою Наташу уволили!
За грубость с покупателями!
Я же говорила, она не умеет с людьми разговаривать!
Он устало посмотрел на меня. — Наташ, как же так? — Игорь, твоя мать ходила к директору, жалобы писала…
На третьей меня и уволили. — Мам, ты правда жаловалась на мою жену? — удивился Игорь. — Зачем? — А что тут такого?
Я, как покупатель, имею право!
Если меня обслуживают плохо!
Он вздохнул и пошёл мыть руки.
Разговор был окончен.
Игорь опять встал на сторону своей матери.
Ночью Тамара Сергеевна, похоже, не сомкнула глаз.
