Тамара Ивановна с восхищением смотрела на дочь и время от времени бросала на меня взгляд, в котором читалось: «Видишь? Вот что значит наша кровь». — Я всегда была уверена, что в тебе есть внутренний стержень, дочка, — говорила она, поправляя салфетку. — Этот ваш начальник, Владимир Алексеевич, человек старой закалки. Таких пустышками не обманешь. Он разглядел в тебе потенциал. Наш общий потенциал.
В этот момент раздался звонок в дверь. — О, наверное, это мой Владимир, — сказала я, вставая. — Я совсем забыла предупредить. На пороге появился отец. Я обняла его и повела в комнату. — Познакомьтесь, это мой Владимир, Сергей.
Елена, держащая бокал, застыла на месте. Бокал медленно наклонился, и несколько капель шампанского капнули на пол. Тамара Ивановна, которая мгновение назад улыбалась с самодовольством, начала бледнеть. — Владимир… Алексеевич? — выдохнула Лена. — Здравствуйте, Елена, — отец кивнул спокойно, слегка прищурив глаза. — Не ожидал увидеть вас здесь. Впрочем, мир тесен.
Он перевел взгляд с окаменевшей золовки на меня, затем посмотрел на стол, где стояли мои «скромные» тарелки. — Аня, дочка, замечательный стол. Всё, как я люблю. Просто и со вкусом.
Тишина, опустившаяся в комнате, была настолько густой, что казалось, её можно потрогать. Игорь смотрел то на меня, то на сестру, то на моего отца, и в его глазах постепенно появлялось понимание. — Владимир, присаживайся, — я взяла отца под руку. — Мы как раз отмечали Ленин успех. Она представила потрясающий проект. — Да, я в курсе, — отец сел за стол и взглянул прямо на Елену. — Очень интересный проект. Особенно концепция фасадов. Необычное решение.
Напомнило мне, знаете ли, студенческие работы моей дочери. У неё был похожий стиль, такой же лёгкий, узнаваемый почерк. Я тогда подумал, что из неё что-то выйдет.
Он говорил спокойно, без упрёков, просто констатируя факт. Но для Елены и её матери это прозвучало словно приговор. Лицо золовки покраснело от стыда. Она отвернулась, не в силах смотреть ни на меня, ни на своего начальника. Тамара Ивановна сидела прямо, словно проглотила аршин, и её лицо побелело, как мел. Вся её гордость, вся её «порода» и «основательность» рассыпались в прах мгновенно.
Я посмотрела на Игоря. Он подошёл, взял мою руку и крепко сжал, глядя на меня с любовью и восхищением. В этот момент я осознала, что больше никогда не услышу разговоров о «кодах» и «сигналах». Теперь они будут учиться понимать мои.
