Но следует признать, что ты не совсем вписываешься в нашу семью.
У нас свои коды и сигналы.
Она произнесла это тихо, почти буднично, и именно поэтому ее слова прозвучали еще более резонансно.
Игорь резко вдохнул, готовый взорваться, но я лишь сильнее сжала его руку под столом.
Не сейчас.
Вечер завершился в напряженной атмосфере.
Как только за гостями закрылась дверь, Игорь взорвался: — Это просто переходит все границы!
Какие еще «коды»?
Что за бессмыслица?
Я поговорю с ними.
Завтра же! — Не стоит, — покачала головой я, убирая тарелки.
Руки едва заметно дрожали. — Это ничего не изменит.
Они лишь убедятся в своей правоте.
Скажут, что я на тебя давлю, жалуюсь. — Но и терпеть это невозможно! — И не будем, — встретила я его взгляд. — Просто нужно действовать по-другому.
Следующие две недели прошли в относительном спокойствии.
Однако напряжение все равно висело в воздухе.
Однажды вечером позвонил Игорь.
В его голосе звучала тревога. — Ань, у Лены серьезные проблемы на работе. — Что случилось? — спросила я, откладывая книгу. — Тот самый проект.
Ее руководитель отверг все ее идеи.
Называл их «старомодными» и дал три дня, чтобы представить что-то принципиально иное.
Иначе — увольнение.
Она в панике.
Мое сердце пропустило удар.
Я знала своего отца.
Если он бросает такие слова — значит, ситуация критическая.
Он не бросается ультиматумами. — Она винит всех вокруг, — продолжил Игорь. — Говорит, что начальник деспот, что ее идеи гениальны, а он просто их не понял… Мама, конечно, подливает масло в огонь. — А ты как считаешь? — осторожно спросила я. — Я думаю, Лена слишком зациклена на «классике» и «традициях».
Она пыталась создать нечто грандиозное, а заказчик, похоже, хотел легкости и свободы.
И тут в голове возник план.
Смелый, рискованный, но единственно правильный.
По образованию я тоже архитектор, хотя ушла из профессии в ландшафтный дизайн.
Но я не переставала рисовать.
Для себя.
Мои эскизы были полной противоположностью тому, что описал Игорь: воздушные конструкции, панорамные окна, гармония с природой.
