Словно чужое признание внезапно укрепило в ней чувство, что она заслуживает внимания и приятных мелочей — даже если это лишь удобные туфли.
Дома сын ждал Наталью Васильевну с ужином; она не стала объяснять причину покупки и не стала оправдываться за потраченные деньги.
Просто сняв пакет, она сказала: «Сегодня я решила побаловать себя».
Сын удивился, но не осудил; напротив, с интересом спросил, в каком магазине она их купила и какую модель выбрала.
В ночном кафе Ольга почти автоматически доела чизкейк: сладкий вкус перемешивался с лёгким волнением внутри.
За стеклом редкие прохожие спешили под остатками дождя; Житомир казался чуть чище после ливня.
Она заметила, что ни разу за вечер не обернулась — впервые ей было всё равно, как воспримут её маленький праздник.
Идя по мокрому тротуару домой, в кроссовках, она ощущала холодные капли, бьющиеся о голые лодыжки.
Внезапно ноги понесли её легко и быстро.
Хотелось позвонить маме или подруге и рассказать о неожиданном подарке самой себе, но Ольга решила сохранить этот момент как личный секрет.
У подъезда она встретила пожилого мужчину с бумажным стаканом кофе — Алексей Иванович возвращался после короткой прогулки.
Их взгляды встретились; в этой случайной встрече было что-то знакомое — словно они улыбнулись друг другу глазами.
Утро настало свежим после ночной грозы: сквозняк проникал через открытую форточку Алексея Ивановича, разнося аромат влажных листьев по квартире.
Он проснулся без привычной тяжести в груди; мысли о делах больше не тревожили.
Перед работой он задержался у зеркала дольше обычного — поправил рубашку, тщательно побрился.
Наталья Васильевна выходила из дома в новых туфлях; они мягко поддерживали стопу даже на лестнице старой пятиэтажки.
По пути к остановке она поймала себя на улыбке без причины — просто потому, что могла идти уверенно.
Ольга стояла на остановке у супермаркета; смена начиналась позже обычного из-за выходных.
Она заказала кофе навынос — теперь уже без сомнений — и подумала: иногда стоит быть добрее к себе.
В трамвае их пути пересеклись мимолётно: Алексей Иванович пропустил Ольгу первой к двери вагона (узнал по знакомой куртке), а Наталья Васильевна стояла у окна и невольно наблюдала их отражения среди других пассажиров.
День обещал быть обычным для Житомира — июньское солнце уже высушивало остатки влаги на асфальте, во дворах дети гоняли мяч между луж.
Но каждый из них ощущал внутри тихое обновление: позволить себе радость оказалось проще и важнее, чем казалось накануне.
Наливая чай перед первым клиентом, Алексей Иванович мысленно обещал чаще выбирать для себя то, что приносит удовольствие, не оглядываясь на условности.
Наталья Васильевна смотрела на свои новые туфли под столом кассы в троллейбусе; они напоминали ей о том дне при каждом шаге к пассажиру.
Ольга бережно хранила чек из ночного кафе между страницами блокнота — как напоминание о праве делать себе добро без чьего-либо разрешения.
Хотя никто из них так и не узнал историю надписи на купюре или судьбу других её обладателей, всех объединяло незаметное чувство причастности к большому Житомиру, где маленькая победа над собой может стать началом чего-то нового.
