— Анют, ты бы не рисковала-то. Мало ли, как оно пойдет.
— Ой, Наташ, только ты не начинай. Что Оля с мужем мне все об этом твердят, что ты. Он – мой отец. Неужели ты думаешь, будто бы он родных детей обманет?
— Ну, разные бывают ситуации. Иной раз отцы и матери такое творят…
— Наташ, ну это не наш случай. Отношения в семье всегда были хорошие, с мозгами у папы все в порядке, да и раньше что с ним, что с братом сколько было договоренностей, на доверии основанных – все всегда выполнялось в срок.
— Я спорить не буду, конечно, но наследство есть наследство.
— А семья есть семья. Вот ты бы стала из-за пары сотен тысяч рублей отношения с родными портить? И это при том, что тебе, кроме как к этим родным, и обратиться не к кому, случись что.
— Ань, я снова повторюсь, спорить сейчас с тобой не буду. Но ситуации бывают разные. Мое дело тебя предупредить, как юрист подругу. Если вдруг что пойдет не так – ни ты, ни Гена ничего не добьетесь, потому что добровольно в пользу отца от наследства отказались.
— Ой, все, Наташ. Не будем об этом, — Аня вздохнула и красноречиво провела ребром ладони по шее. – Вот где у меня уже эти попытки равнять нашу семью под какие-то ситуации, где все всех обманывают. Мне, когда деньги на учебу нужны были – и родители, и Гена дали, кто сколько мог, чтобы я кредит не брала. Сказали, когда смогу, тогда и отдам. Я им потом два года после института все потихоньку отдавала и это лучше, чем если бы пришлось недостающую часть денег в кредит брать. А когда Гена ипотеку брал? Мы же точно так же все вместе ему скидывались на первый взнос кто сколько может, чтобы мог жилье в районе получше взять. Да и машину маме, царствие ей небесное, тоже всей семьей купили. Папа нам пообещал, что сразу после того, как в наследство вступит, продаст машину и деньги на троих поделит. А это, знаешь ли, даже больше, чем если бы все это официально распределяли. По закону ведь половина имущества сразу папе уходит, а уже оставшаяся часть между папой, мной и братом делится. Вот и получилось бы, что мне, что Гене по шестой части от машины и дополнительно еще по трети от половины маминой четверти в квартире. Целая одна двадцать четвертая в добавок к уже имеющимся у нас долям. Это же по целых три квадратных метра каждому.
— Ну, знаешь, три квадратных метра в Московской области – это тоже не малые деньги.
— Опять ты про деньги. Вот, Наташ… Мы вообще должны были сменить тему, я тебя уже дважды об этом просила.
— Замолкаю, — вздохнула подруга. В сторону произнесла только. – Своего ума не вставишь…
Прошло еще три месяца – и отец Ани и Гены вступил в право наследования всем имуществом покойной жены. Машину сразу же выставили на продажу. Сестра и брат оплатили сбор необходимых документов, создали объявления на сайтах, в обязанности же отца вменялось показывать автомобиль потенциальным покупателям и отвечать на звонки. Этим он и занимался последующие три месяца. Пока однажды Ане не позвонил встревоженный Геннадий.
— Слушай, я тут по делу на сайт слазил, где мы объявление размещали, так вот – автомобиль уже полтора месяца как с продажи снят.
— Ну, мы ведь много куда тогда машину бросали. Может, папа решил через один какой-то сайт продавать, а все остальные просто забывает обновить, — предположила самый очевидный вариант Аня. Гена же решил позвонить отцу и узнать, что именно происходит. Ответом ему было короткое «когда приедете, поговорим».
Поскольку приезд все равно планировался, долго с этим брат и сестра тянуть не стали. Уже во время поездки несколько раз, созваниваясь друг с другом, предполагали, что могло пойти не так. Папу обманули? Деньги срочно понадобились на лечение? Оказалось, что у мамы были какие-то долги, которые пришлось погасить средствами с продажи автомобиля? Предположения строились одно за другим, начиная от обыденных и заканчивая самыми фантастическими. Но Аня словно видела перед собой давнюю подругу, которая, уперев руки в бока, раз за разом повторяла ей:
— А я же тебе говорила, Аня. Я же тебя предупреждала!
Двое суток в поезде – и вот она в городе, где прошло все детство. Брат уже ждал ее на вокзале – его поезд прибыл на два часа раньше. За это время Геннадий успел выпить кофе и порядочно разозлиться.
— Слушай, я не знаю, что отец задумал и почему мы до сих пор не получили денег, но так дела не делаются. Сам сколько нас учил, что раз пообещал – берись и делай, а сам при наступлении такой же ситуации что, в кусты слиться собрался?
— Ген, ну погоди накручивать. Может, с машиной что случилось, а может, он заболел и деньги на лечение нужны, — снова принялась выдвигать теории Аня. Дорога к дому прошла в мрачном молчании.
Уже в квартире отец, усадив их за стол, сказал:
— В общем так, молодежь. Деньги за машину я получил. И да, я помню, что обещал отдать вам ваши доли. Вот только дочка моя Таня, от первого брака которая, замуж выходит. Ну а как я, отец, могу дочери на свадьбу денег не дать?
— На свадьбу. Ага. Почти полмиллиона – на чертову свадьбу?! – сорвался на крик Гена.
— А ну не ори на отца! – хлопнул ладонью по столу мужчина. – На вас тоже, пока росли, то на одно, то на другое куча денег уходила. Да и потом тоже всякое бывало.
— Это что же бывало, если все деньги, которые мы у вас с мамой брали, мы в итоге отдавали обратно? Ладно, хорошо, допустим, ты Тане дал на свадьбу. Я сейчас не буду говорить о том, насколько «умный» это шаг – устраивать гулянку на сумму, которой достаточно для первого взноса по ипотеке. Я сейчас о другом. Когда мы деньги эти назад получим?
— Дочь, ну какой назад? Это подарок. На свадьбу. Ее я, в отличие от вас, не растил. Так что пусть хоть так мое участие отметится.
— Твое участие. На деньги, которые достались от продажи наследства НАШЕЙ матери. Пап, ты вообще, или как? А ничего, что это как-то не честно? Залезть в карман к второй жене, чтобы сделать приятное ребенку от первой?
— Ваша мама бы меня поняла.
— Не думаю. Скорей, мама бы с тобой развелась и за ложь, и за то, как ты с нами обошелся.
— Она моя дочь, — снова повторил мужчина, упрямо поджимая губы.
— А Аня – больше нет? И я тебе не сын?
— Учитывая вашу реакцию – может быть и так, — понуро произнес мужчина.
Прошипев какое-то ругательство сквозь зубы, Гена выбежал из квартиры. Аня выскочила следом за братом и догнала его только на выходе со двора.
— Ген, ну и что теперь делать будем?
— Танец маленьких утят плясать, — сплюнул сквозь зубы брат. – Нет, ну каков жук, а? Сначала обещал, что сделает так, чтобы было по-честному. Ему, мол, часть квартиры мамина, а нам – деньги за машину. Мне жена еще в самом начале сказала, что опрокинет он меня, хоть в чем-то, да опрокинет. Пробовала даже по цифрам стоимость метров квадратных считать, но я это пресек. А сейчас, думаю, зря я ей пилить себя помешал. Глядишь бы приехал и получил бы все, что мне по закону полагалось. Надо было жену слушать.
— Надо было слушать Наташу, — в один голос с братом выдохнула Аня.
К отцу они обратно не пошли. Так и отправились на вокзал, в надежде купить билеты на ближайшие поезда и как можно раньше вернуться к своим близким.
А еще через два месяца на Анин телефон раздался звонок. Стоило поднять трубку и услышать голос брата, как параллельно начал пытаться дозвониться отец. Похоже, что случилось что-то серьезное.
— Анют, тебе сейчас наш папаня звонить будет. Там такая ситуация — он мне заявил:
— Хочу прописать в нашу квартиру дочь и ее мужа.
— Да ну?
— Вот тебе и да ну! Ну а так как мы там тоже собственники, ему нужно наше согласие.
— Не буду я давать никакого согласия. Потом же не выкинешь обоих. А если еще ребенка заделают – пиши пропало.
— Да я и не говорю, чтобы соглашаться. Но сказать, что согласны, при условии, что он нам деньги за ту машину вернет. Знаешь, сестрица, для меня обратно их вернуть – это дело чести. Если ему так хотелось оплатить чужую свадьбу – пусть делал бы это сам. Но не с денег, которые нашей маме принадлежали и должны были хоть так, хоть эдак, но в семье остаться. Понимаешь, о чем я?
— Да уж не хлебушек в голове. Принимаю план к действию.
— Да сговорились вы, что ли? – выругался отец, стоило ему услышать Анино требование. – Ладно, найду я деньги и тебе, и братцу твоему. Все смотрите, как бы отца обобрать. Но только чтобы согласие потом на Танину прописку мне заказным письмом прислали, все понятно?
— Конечно, пап, все так и сделаем, — заверила его Аня.
Не прошло и трех дней, как деньги ей пришли. А буквально через час раздался звонок отца.
— Все прислал, как и обещано было. Жду свое согласие.
— Какое согласие? – непонимающим тоном произнесла Аня.
— Ты сейчас издеваться над отцом решила?
— Нет, я просто передумала. Тебе можно, а мне нельзя, что ли? И почему ты решил, что в праве распоряжаться моей квартирой – огрызнулась дочь и положила трубку.
Всю следующую неделю ей поступали сообщения с угрозами. От отца, от единокровной сестры и даже от ее мужа. А потом отец предъявил Ане и ее брату ультиматум.
— Если не хотите по-хорошему – я вообще эту квартиру продам и все деньги отдам Тане.
— Ну давай, продадим. Просто чтобы не иметь с тобой ничего общего после всех фортелей, лично я на это согласна. Только не забывай, что по четверти этой квартиры принадлежит мне и Гене. И, как ты сам понимаешь, деньги твоей Тане мы отдавать не собираемся. Сам что хочешь делай, только потом ко мне не обращайся.
— Уж будь уверена, не обращусь. Ни к тебе, ни к Генке. Воспитывал, душу вкладывал, а они отца за жалкие рубли из отца душу вытрясти готовы, — снова начал сыпать упреками мужчина.
Квартиру продали быстро. Аня полученные деньги положила на сберегательный счет и долго плакала на плече у Наташки, жалея о том, что дом, в котором прошло все детство, теперь принадлежит другим людям. Было ощущение, что повзрослела она окончательно вот сейчас, получив удар в спину от родного отца и будучи вынужденной распрощаться со всеми воспоминаниями, что оставались там, в прошлом. О маме, о нормальном отце, который любил всех своих детей, а не только нарисовавшуюся внезапно Таню…
— Вот поверь мне, оберет она его до нитки – и выкинет в дом престарелых. Еще будет вам с Геной звонить, мол, деточки, пожалейте, — высказалась Наташка.
Что же, подруга оказалась права. Не прошло и года, как отец снова вышел на связь. Как оказалось, Таня действительно недолго отца любила: получив от него деньги за продажу его половины квартиры и, вдобавок, опустошив все банковские счета родителя под разными предлогами, женщина инициировала ссору по пустяковому поводу, а после этого – выставила отца за двери своей новой квартиры.
Бомжевать он, конечно, не начал, да и в дом престарелых не собирался. Неплохой пенсии хватало на съем комнаты в общежитии на окраине города и, вдобавок – на самое необходимое. Плюс выручала работа, на которую удалось устроиться: пожилого человека взяли работать гардеробщиком в одну организацию. Но перспективы перед ним маячили нерадостные. Вот и решил он снова попытаться наладить отношения с детьми. И, как бы ни было жалко Ане отца, который пострадал из-за своего доверия, но себя ей было жалко больше. Не смогла она его принять после того, как ее предали. Да и Гена тоже не смог.
— В общем так, пап, — выслушав всю историю скитаний когда-то родного человека, Аня произнесла. – Если тебе понадобятся деньги на лекарства, или еще на что-то необходимое – я, так и быть, тебе помогу. Но на большее не рассчитывай. Забирать тебя и ухаживать, учитывая все сделанное тобой, лично я не намерена.
— Это что же получается, растил, воспитывал, а потом меня вот так вот – за шкирку и на помойку? Хороша дочь, ничего не скажешь.
— Лично я тебя ни на какую помойку не выкидывала. Ты первый поступил несправедливо. Сначала мамино наследство, которое нам пообещал, чужому человеку отдал, а потом и деньги за проданную квартиру любимой дочурке всучил.
— Мои деньги, что захотел с ними, то и сделал, — пробурчал мужчина. Но как-то неуверенно.
— Симметричный ответ, — произнесла в трубку Аня. – Мое время и деньги, что хочу с ними, то и делаю. Тратить свои ресурсы на тебя после того, как ты все, что предназначалось для меня, спустил в унитаз, я не собираюсь. Было бы справедливо, если бы все твои проблемы решала Таня. Ну, раз она не хочет – это уже твое дело, как будешь выкручиваться.
— Да я на алименты подам! – возмутился мужчина.
— Подай. У Генки жена в положении и кредит на машину, у меня маленький ребенок, да еще и ипотека до конца не выплачена. Много получишь, как думаешь?
Ответом было молчание. Больше отец сыну и дочери не звонил. Видимо, решил окончательно исключить из своей жизни «неблагодарных отпрысков». Аню и Геннадия это более чем устраивало – после всех плевков в душу вспоминать об отце они не хотели. А заодно – каждый дал сам себе зарок: больше никогда не верить родственникам на слово. Прошли те времена, когда можно было полагаться на чужую честность.
