Игорь заперся в своей комнате, включил какую-то громкую музыку и разрыдался, не понимая причины своего состояния.
Сейчас ему снова хотелось плакать.
Сжав кулаки, он попытался сдержаться.
Чтобы не расплакаться, Игорь запел: «Чьи вы, хлопцы, будете, кто вас в бой ведет? Кто под красным знаменем раненый идет?».
Вдруг кто-то постучал в окно.
Игорь вскочил и, подбежав к двери, широко ее распахнул, крикнув в темноту: «Иди на фиг, Никита!».
Ранним утром Игорь проснулся с затекшей спиной – он провалился в сон, сидя на стуле, опершись на гроб.
Тамара спала на лавке, укрытая плащом.
Игорь протер глаза и заметил что-то необычное, лежавшее у отца на груди.
Присмотревшись, он увидел мертвую мышь – крупную, серую.
«Почему у вас дверь открыта настежь?» — в дверях появилась баба Галина.
Она подошла к гробу, схватила мышь за хвост и выбросила ее в окно. «Это Барсик, кот Анатолия, — объяснила она, — он принес хозяину гостинец, очень по нему скучает. В ту ночь так громко орал, как будто ребенок плакал, когда тот умер».
Баба Галина управляла похоронами и устроила всё на высшем уровне.
Тамара и Игорь, словно статисты, наблюдали со стороны, как баба Галина командует водителем, носильщиками, священником и бабушками на поминках.
Когда начали забивать гвозди в крышку гроба, баба Галина велела им с Тамарой плакать.
Игорь возмутился, но под строгим взглядом бабы Галины попытался — не получилось.
Слезы стояли у него в горле. «Плачь!» — настояла баба Галина, — «Нужно выплакать обиду. Простить. Такая традиция. Плачь».
Тамара тихо произнесла сзади: «Ей в психотерапевты надо, цены бы не было».
Игорь слушал, как гробовщик забивал гвозди в крышку, представлял, как отец лежит в гробу, как исчезает последняя полоска света.
Внезапно он разрыдался, громко всхлипывая, не стесняясь никого.
Тамара сопела позади, а потом присоединилась, рыдая женским голосом, с переливами.
Когда уезжали из деревни, решили заехать к кладбищу, чтобы попрощаться.
Ворота погоста оказались заперты на засов. «Это те самые, про которые баба Галина говорила?» — спросила Тамара. «Наверное», — ответил Игорь.
У ворот сидел большой пушистый серый кот. «Я сейчас», — сказал Игорь, остановил машину и вышел.
Он подошел к коту и присел на корточки.
Кто-то приблизился.
Игорь поднял взгляд — перед ним стоял отец.
Молодой, лет тридцати, из детства, в олимпийке. «Папка?» — голос его дрогнул.
Отец улыбнулся: «Папка для бумаг».
Это была глупая шутка из детства, которую Игорь забыл. «Теперь тебе на воротах стоять?» — спросил он, уже понимая, что плачет.
Отец улыбнулся: «Не люблю сентиментальности, ты знаешь».
Игорь ответил улыбкой, развернулся к машине.
Обернувшись, он посмотрел на полупрозрачный силуэт отца и сказал: «Это было так просто. Надо было сделать это раньше».
