Ольга смотрела на огромные губы собеседницы, напоминавшие пельмени, но думала совсем о другом: о том, что купленные летом туфли стали малы её сыну, а денег на новые нет.
Вчера мужу обещали аванс, но так и не выдали, и теперь неясно, что делать дальше.
Женщину с такими губами звали Ирина.
Возможно, она должна была называться Тамарой, но с такой внешностью это казалось невозможным.
Дочь Ирины носила имя, полностью ей соответствующее — Виктория.
Ольга же была бессильна спорить: своих детей они называли по традиции — Дмитрий, Алексей, Марина и Сергей.
В этом году в школу шли средние дети — двойняшки Алексей и Марина, и, судя по всему, учёба в их классе предстояла нелегкая.
Губастая Ирина уже десять минут уверенно доказывала, что без увлажнителя воздуха, жалюзи на окнах и нового шкафчика для вещей дети просто не смогут нормально учиться.
Она, конечно, знала, где заказать всё самое лучшее.
И, наверное, очень дорогое.
Ирина с явным презрением смотрела на Ольгу.
Сначала она критично окинула взглядом изношенные кроссовки, купленные пять лет назад на распродаже, затем её внимание привлекла сумка с логотипом Луи Виттон, и брови женщины насмешливо взлетели вверх, словно она считала, что Ольга прекрасно осознаёт, что это подделка.
Однако на платье Ольги Ирина посмотрела с интересом, и сердце Ольги наполнилось гордостью: платье было сшито её собственными руками.
В шитье Ольга действительно была мастером, это у неё никто не отнимет.
— Если кто-то не желает сдавать, давайте соберём столько, сколько получится, я добавлю, — произнесла Ирина противным голосом. — Вы же понимаете, что без комфортных условий не стоит рассчитывать на успех в учёбе.
Ольга хотела возразить, что на успешность влияет совсем другое, но промолчала, поскольку Ирина смотрела именно на неё, произнося свою тираду.
И неудивительно: именно Ольга была самой активной противницей лишних расходов.
Дома Ольга поделилась своим раздражением с мужем.
— Она смотрела на меня, как на жабу! — вспыхивала она. — А сама, ты бы видел: всё искусственное, как кукла, и не Барби, как у меня была, а какая-то Монстр Хай, которую Маша просит.
Муж кивал и соглашался.
Он радовался, что сегодня Ольга ругает не его.
Ольга не ошиблась: губастая Ирина продолжала нарочито демонстрировать своё благополучие и правильные взгляды, говоря о тех, кто мешает создать комфортные условия в классе, но уже в третьем лице.
Против предложений Ирины выступала не только Ольга, многие считали, что тратить столько денег — перебор, но сдавали почти все.
Ольга тоже вносила деньги, занимая у сестры до зарплаты, выманивая у мужа заначку, пока он спал после пятничных посиделок в гараже.
Но всё равно с оплатой она постоянно опаздывала, и кассир класса крупными буквами выкладывала в родительском чате список должников, в котором фамилия Ольги всегда была в первых строках.
— Что я им скажу? — думала она. — Младшему через неделю день рождения, он просит машинку на радиоуправлении, а ещё нужно купить торт и угощение в садик?
— Зачем ты вообще платишь! — возмущался муж. — Кто вообще придумал эти кулеры, стаканчики, влажные салфетки?
Что, нельзя просто из крана попить?
Я же пил и ничего, живой, как видишь.
— Так иди и скажи им это, — огрызалась Ольга. — Сегодня собрание, сделай отцовский долг.
Я и так устала — школа, садик, кружки, и работа не отменялась.
Разумеется, с таким распорядком Ольга не могла выйти на нормальную работу, поэтому устроилась социальным работником: график гибкий, всегда можно договориться.
Правда, подопечные у неё сложные, и платят плохо, но пока младший ходит в сад, другого варианта нет.
Она могла бы вернуться к работе швеёй, но там смены такие, что некому было бы заняться детьми.
— А я вот пойду и объясню им всё, — сказал муж. — Раз у тебя кишка тонка, я им быстро разъясню, что к чему.
Собравшись на собрание, муж пришёл домой такой довольный, словно был не на собрании, а в баре с друзьями.
Правда, алкоголем от него не пахло, и это уже было к лучшему.
— А эта Ирина — зачетная баба, — заявил он.
