Он то садился на диван, то вставал, выходил покурить на балкон, затем вновь брал в руки записку, словно надеясь увидеть там иные слова.
В голове не давала покоя одна мысль: «Она ушла. Ушла окончательно».
Утром он позвонил Тамаре, но телефон не отвечал.
Отправлял сообщения — прочитывались, но ответа не следовало.
На третий день он всё же приехал к Елене.
Постучал в дверь.
Тамара сама вышла навстречу.
Спокойная, собранная, волосы аккуратно уложены, глаза ясные.
Совсем не та подавленная женщина, какую он привык видеть. — Что тебе нужно, Александр? — её голос звучал прохладно.
Он замялся. — Маш… Я понимаю… я ошибался.
Давай попробуем начать всё сначала?
Ради сына… — Ради сына? — Тамара прищурилась. — А ты помнишь, что сын сказал, прежде чем мы разошлись? «Папа злой. Я его боюсь».
Эти слова словно нож вонзились в его сердце. — Я исправлюсь, — поспешил он заверить. — Честно! Я перестану ворчать, буду хвалить… Всё понял, Маш! Только вернись.
Тамара молча вглядывалась в него несколько секунд.
Внутри всё дрожало, но впервые за долгое время она ощущала власть на своей стороне. — Александр, — тише сказала она, — ты слишком долго меня ломал.
Я давала тебе шанс.
Не один.
Десятки.
Но ты всё разрушил сам.
Александр сделал шаг вперёд, хотел коснуться её руки, но Тамара отстранилась. — Если хочешь видеть сына — пожалуйста.
Договаривайся.
Но жить с тобой я больше не стану.
И закрыла дверь.
Александр остался в коридоре ошеломлённым.
Он впервые осознал: Тамара выросла из его тени.
Она стала сильнее, чем он.
Прошло несколько месяцев.
Тамара жила у Елены, но вскоре сняла небольшую квартиру недалеко от детского сада.
Она продолжала учиться на курсах, брала первые заказы по дизайну — и у неё всё получалось.
Даже деньги начали поступать, пусть и небольшие, но собственные, заработанные честно и с увлечением.
Максим расцвёл.
Он больше не вздрагивал от резких слов, начал смеяться, петь песни, приносил из сада рисунки с солнечными домиками и улыбающимися людьми. — Мам, у нас теперь всегда будет весело? — однажды спросил он. — Всегда, мой хороший, — улыбнулась Тамара и поцеловала сына в макушку.
Иногда Александр набирал её номер.
Просил встречи, клялся, что изменился.
Иногда приходил к сыну — тихий, словно потерянный.
Максим общался с ним, но уже без прежней восторженной привязанности.
А Тамара смотрела на мужа и понимала: он остался прежним.
Возможно, чуть мягче в высказываниях, но внутри всё равно кипело недовольство.
Просто теперь это недовольство он носил в себе — в одиночестве.
Однажды вечером, сидя на балконе своей новой квартиры, она наблюдала закат.
Рядом Максим строил замок из кубиков.
Тамара вдруг осознала: «Я свободна. Я жива. И больше никогда не позволю никому меня сломать».
А Александр… он так и остался в прошлом.
Одинокий, со своим вечным недовольством, которое теперь разрушало только его самого.
