Александр оказался не готов к такому повороту событий.
Всю жизнь он контролировал Тамару, держал её «под каблуком», а теперь внезапно она перестала бояться, у неё появились собственные интересы, друзья и даже искорка в глазах.
Он начал устраивать скандалы по любому поводу. — Опять в своём салоне засиделась? — спрашивал он, заметив новую укладку. — Я просто забочусь о себе, — спокойно отвечала Тамара. — А кому ты нужна, кроме меня? — кричал он в ответ. — Ты что, возомнила о себе что-то?
Даже подруга Елена вызывала у него ревность. — С этой своей курицей ты только голову себе забиваешь!
Я ей не доверяю!
Она хочет поссорить тебя с семьёй! — тихо, но решительно объясняла Тамара. — Елена просто желает, чтобы я жила нормально.
Однажды Александр устроил сцену прямо перед Максимом.
Тамара вернулась с курсов поздно вечером.
Максим уже спал, и в прихожей царила тишина.
Она сняла пальто, поставила сумку и вдруг услышала его голос: — Ну что, где шлялась?
Опять у своей Елены?
Или уже кого-то нового встретила?
Тамара застыла. — Ты с ума сошёл? — ответила она. — Я была на занятиях. — Врёшь! — взорвался он. — Женщина, которая меня не слушается, наверняка кого-то завела!
Он схватил её за руку так сильно, что стало больно. — Отпусти! — вскрикнула Тамара.
На шум проснулся Максим.
Он выбежал из комнаты и испуганно закричал: — Папа, не трогай маму!
Александр пришёл в себя, отпустил руку и, тяжело дыша, опустился на диван.
Но Тамара уже приняла твёрдое решение.
Она села рядом с сыном, обняла его и посмотрела на мужа холодным взглядом. — Александр, — сказала она, — если ты ещё раз поднимешь на меня руку или начнёшь кричать при ребёнке — мы уйдём.
И ты нас больше не увидишь.
Он хотел что-то возразить, но слова застряли в горле.
В её глазах впервые не было привычной робости, а сияла сила.
В ту ночь Тамара собрала небольшую сумку «на всякий случай».
Впервые за десять лет она всерьёз задумалась, что их брак может завершиться.
После той сцены в квартире воцарилась странная тишина.
Александр словно испугался собственных поступков: стал тише, избегал воспоминаний о случившемся, иногда даже приносил домой торт «для семьи».
Но это уже не было заботой, скорее попыткой замаскировать растущую трещину.
Тамара ощущала: доверие разрушено.
Каждое его слово отзывалось в душе недоверием.
Она замечала, что ждёт не ласки, а новой вспышки гнева.
Однажды утром, собирая Максима в садик, она услышала от сына: — Мам, а мы можем жить без папы?
Тамара остановилась. — Почему ты так сказал? — спросила она. — Он злой, — тихо ответил мальчик. — Я боюсь его.
Эти слова окончательно расставили всё по своим местам.
Вечером она позвонила Елене: — Елена, я ухожу от Александра.
Ты поможешь? — Конечно, Машка! — воскликнула подруга. — Всё устрою, хоть сегодня оставайтесь у меня.
На следующий день, когда Александр ушёл на работу, Тамара собрала вещи.
Сначала сына — любимые игрушки, одежду.
Затем свои — только самое необходимое.
Каждое действие давалось ей с трудом, сердце стучало, руки дрожали.
Но в душе звучал один голос: «Ты заслуживаешь спокойствия.
Ты заслуживаешь быть счастливой».
К вечеру они с Максимом стояли на пороге квартиры Елены.
Та встретила их с объятиями и горячим борщом. — Всё, Маша, ты дома.
Точнее, в настоящем доме, где никто не кричит и не унижает.
А дома, в пустой квартире, Александр вернулся и увидел полупустые шкафы.
На столе лежала записка: «Александр, мы устали от твоего постоянного недовольства и криков.
Я ухожу, пока не поздно.
Если хочешь видеть сына — договаривайся спокойно.
Иначе ты потеряешь его навсегда.»
Он сжал бумагу в кулаке, метался по комнате, но впервые понял: Тамара говорит серьёзно.
Александр не сомкнул глаз всю ночь.
