Он пытался взять в руки веник — но мягко отводили его в сторону.
Когда он пытался поднять мешок — десятки рук тут же перехватывали его. — Алексей, сегодня ты наш главный командир! — громко провозгласил седой ветеран. — Руководи, куда и что свозить!
Командуй! — подхватывали другие. — Отдыхай, герой! — Сегодня наша очередь!
Он неспешно обходил двор, а по щекам текли слёзы.
Он не скрывал их.
Они были солёными и горькими от пережитого горя, но в то же время сладкими от необычайного, вдохновляющего счастья.
Впервые он ощутил себя не слугой, не «обслугой», а частью большой, крепкой семьи, которую звали «соседи».
Работа была выполнена не просто быстро — она была сделана на отлично.
Вымели каждую щёлочку, выгребли всю прошлогоднюю листву, подмели асфальт до блеска, подкрасили ограждения.
И когда всё было закончено, никто не хотел расходиться.
Солнце грело по-весеннему, и настроение у всех было приподнятым, вдохновляющим.
Прямо на старом столе у детской площадки развернулась импровизированная полевая кухня.
Женщины накрыли стол скатертью-самобранкой, поставили огромный самовар (откуда он появился — никто не знал!), тазики с домашними пельменями, горы бутербродов, вазы с конфетами и печеньем.
Дети бегали с бутылками лимонада.
Пахло настоящим, душистым чаем с дымком и чем-то невероятно вкусным и домашним.
Алексея усадили во главе этого великолепного застолья.
Он сидел, краснея от смущения, с гипсом на руке, и не знал, что сказать.
Просто смотрел на эти лица — знакомые и незнакомые, старые и молодые, — кивал и улыбался своей детской, светлой улыбкой, а слёзы продолжали стекать по щекам.
И никто не смеялся над ними.
Потому что многие тоже не могли скрыть блеска в глазах.
В тот день всем двором решили, что такие субботники станут традицией.
Не по указанию сверху, а по зову сердца.
Весной, летом и осенью.
Весть дошла до администрации.
Начальник ЖЭКа, поражённый этой гражданской инициативой, доложил мэру.
И город подхватил эту эстафету добра.
В тот год апрель стал месяцем всеобщих субботников — не обязательных, а желанных.
Люди выходили, чтобы убирать свои дворы, улицы, парки.
А всё началось с него.
С простого дворника Алексея и маленького рыжего котёнка.
С того, что одно доброе, искреннее сердце сумело растопить лёд равнодушия и заставить огромный город вспомнить, что он — большая семья.
И до сих пор, когда во дворе тех самых «хрущёвок» становится идеально чисто, самые старожилы, глядя на играющих детей, вздыхают и говорят: «Эх, вот бы наш Алексей это видел… Наш генерал чистоты».
И по коже пробегают мурашки — мурашки светлой, очищающей радости.
