В один из таких дней, когда Алексей подметал дорожки, к нему, задыхаясь от волнения, подбежала бабушка Надежда.
Её дрожащие руки сжимали край фартука, а глаза были полны слёз. — Лёша, милый, случилась беда!
Мой Барсик, мой глупыш… Какая-то бездомная собака его напугала, и он залез на тополь!
А спуститься не может!
Сидит там, на самой вершине, бедняжка, и плачет!
Алексей отбросил метлу и обратил взгляд вверх.
На верхушке старого тополя, ветви которого ещё были голые и скользкие от влаги, сидел маленький рыжий комочек, жалобно пищащий на весь двор.
Высота была по-настоящему впечатляющей.
Не раздумывая ни минуты, Алексей сплюнул на ладони, схватился за нижнюю ветку и начал подниматься.
Он не был альпинистом.
Он просто был сильным и добрым человеком.
Со стороны это казалось и страшным, и нелепым: взрослый мужчина, тяжело дыша, карабкается по тонким, хрупким ветвям.
Но он добрался.
Осторожно, одной рукой крепко держась за ствол, другой он подцепил испуганного котёнка, прижал его к своему тёплому телу и начал медленно и осторожно спускаться вниз.
Оставалось всего немного — примерно три метра до земли.
Кто-то из собравшихся внизу уже облегчённо выдохнул.
В этот момент раздался резкий, оглушительный треск.
Старая ветка под ногой Алексея, прогнившая изнутри, сломалась, словно спичка.
Алексей упал вниз.
Он не рухнул плашмя, а успел перевернуться, инстинктивно прижав к груди спасённого котёнка.
Приземлился на бок, и все услышали глухой, неприятный стук о промёрзшую землю.
Тишину разорвал душераздирающий крик бабушки Надежды.
Котёнок, целый и невредимый, выскочил из-за пазухи и побежал к хозяйке.
А Алексей остался лежать на земле, бледный как полотно, сжимая зубы, чтобы не издать звук от резкой, пронизывающей боли в плече и руке. «Скорую» вызвали немедленно.
Его увезли с подозрением на перелом.
Рентген выявил сложный перелом плечевой кости со смещением.
Наложили гипс, оформили больничный.
Казалось бы, теперь он должен был отдыхать и восстанавливаться.
Но Алексей был не из тех.
Он жил в том же районе, на первом этаже, и вид из окна на постепенно захламляющийся двор сводил его с ума.
Через два дня он вышел на работу.
Одна рука была зафиксирована в гипсе, но другая продолжала работать.
