Грунтовая дорога, размоченная дождём, превратилась в липкую, скользкую глиняную массу, из-за которой колёса постоянно буксовали, и машина неуклонно сносило с курса.
Я сосредоточился на вождении, стараясь удержать тяжёлую технику на максимально безопасной траектории.
Внезапно в кармане ощутил резкое, пронизывающее жжение.
Будто к бедру приложили раскалённый кусок угля.
От неожиданной боли я вскрикнул и лихорадочно стал искать источник в кармане одной рукой.
Пальцы нащупали предмет.
Я вытащил его.
Это был тот самый камень.
Но теперь он не был холодным и безжизненным.
Он пылал, словно только что вынутый из раскалённой кузницы.
Камень был настолько раскален, что я едва мог удержать его в ладони — кожа тут же покраснела и начала ныть.
Я резко остановил трактор и заглушил мотор.
В ушах стоял оглушительный звон, а сердце бешено колотилось, словно хотело вырваться наружу.
И тогда до меня дошло.
В памяти всплыла та жаркая летняя пора, тень старушки и её тихий, но твёрдый голос.
Её слова звучали в голове с пугающей ясностью.
Я сидел в кабине, а дождь продолжал беспрерывно барабанить по металлической крыше, сливаясь с гулом в висках.
В голове мелькали отрывочные, тревожные мысли.
Что же должно случиться?
Взорвётся ли двигатель?
Перевернётся ли трактор в этой глиняной жиже?
Или в нас ударит молния?
Опасность была рядом, невидимая, но ощутимая, словно электрический заряд в насыщенном влагой воздухе.
Я принял решение.
Позвонить жене.
Просто услышать её голос.
Просто сказать ей и сыну, как сильно я их люблю.
На случай чего-то немыслимого.
Связь была ужасной, голоса прорывались сквозь шум и помехи, но мне удалось дозвониться. — Ольга, как у вас дела? — спросил я, и собственный голос показался странным, приглушённым. — Мы дома, с Дмитрием.
Ты где застрял?
Обед уже давно остыл, а мы тебя ждём, — донёсся из трубки её спокойный, родной голос.
А камень в моей руке становился всё горячее.
Он уже не просто обжигал, а причинял настоящую боль, словно кусок раскалённого металла.
Я сжал его так сильно, что костяшки пальцев побелели. — Ольга, слушай меня внимательно.
Если вдруг… если со мной что-то случится… И в этот момент я увидел.
Прямо перед собой, примерно в ста метрах, старый могучий тополь, что рос возле нашего забора и который я видел из окна каждое утро, начал неприродно наклоняться.
Его ствол, прочный и знакомый, с треском, слышным даже сквозь шум дождя и стекло кабины, стал падать.
Он рушился.
Медленно и неотвратимо, словно в кошмарном сне.
Дерево падало прямо на дорогу.
Точно на то место, где я должен был оказаться через десять-пятнадцать секунд, если бы не остановился.
Но это было не самое страшное.
Тяжёлая от дождя ветвистая крона направлялась прямо на крышу нашего дома. — Ольга, беги из дома!
Немедленно! — закричал я в трубку, и мой крик был полон такого отчаяния, что я сам испугался его. — Тополь падает!
Прямо на наш дом!
В ответ я услышал её испуганный, прерывающийся крик, затем грохот, звук разбивающегося стекла, и связь внезапно прервалась.
