Я расцветаю, словно цветок на рассвете.
В груди переполняют радость и гордость: — Конечно!
Ты молодец, что не сдаёшься… Если понадобится первый взнос на машину — давай вместе придумаем, как накопить, не жертвуя собой… Вдруг он крепко, но кратко обнимает меня одной рукой за плечо: — Мам, я всё понял.
Мне твой дом тоже дорог.
Я не хотел тебя задеть.
В этот момент словно прорвало: впервые с той ночи я позволила себе немного заплакать, тихо, без слов.
Слёзы, как растаявший снег, текут ручьями по щекам. — Сынок, ты у меня… Какой же ты у меня хороший… — шепчу еле слышно, голос дрожит. — Просто иногда я не знаю, как поступить, как правильно быть.
Стена между «должна» и «не могу» — она внутри, а не снаружи.
Прошла неделя.
По вечерам я стала чаще писать Тамаре: «Как твои дела?», «Давай чайку попьём» — чтобы не чувствовать одиночества и не утонуть в своих жертвах.
Мы встречаемся у неё на кухне, среди кастрюль и шкворчащей сковородки.
Разговор неизменно вращается вокруг вечных тем: дети, мужчины, работа, пенсия, коммунальные платежи. — Скажи, Лид, ты бы отдала квартиру ради счастья сына? — спрашиваю. — Знаешь, Марина, раньше думала, что да.
Но счастье сына — это не квадратные метры и не машина.
Их сила — жить самостоятельно и уметь строить свою жизнь.
Мы — лишь первая ступень… Не прыгнешь — не взлетишь! — Тамара подмигивает, и я понимаю: именно этого мне и не хватало услышать.
Вскоре снится странный сон: будто я сижу в пустой, разорённой квартире, по полу разбросаны игрушки, старые тетради и обрывки фотографий.
За окном светло, по-весеннему тепло, пахнет сиренью, но вокруг ни души.
И мне становится так тоскливо, что просыпаюсь в холодном поту.
Иногда кажется: пока дети малы, мы отдаем им всё — время, заботу, даже себя.
Потом они вырастают, а мы заново учимся находить себя.
И главное — сохранить дом, пусть маленький, но свой; и сохранить себя — женщину, даже если в пёстром халате, у разбитого подоконника.
Однажды Иван приносит коробку с инструментами — хочет починить дверь на балкон.
Вместе возимся: я держу отвёртку, он возится с замком.
Как в детстве — всё вместе, по своей домашней, но крепкой и родной традиции. — Мам, давай пока перерыв, кофе выпьем? — предлагает он, и мне становится тепло-тепло.
Вот оно — настоящее счастье: не в дорогой машине, не в успехах и не в новых гаджетах, а в этих коротких, словно вспышка, моментах. — Ну что, Марина, за новую жизнь? — смеётся он, поднимая кружку. — За нашу. — отвечаю я.
И мы оба улыбаемся.
Потому что знаем: никакая ссора не способна разрушить то, что строилось годами, шаг за шагом — дом, семью, любовь, доверие… Пусть всё не идеально, пусть порой через боль, но зато искренне. **** Погода в тот день была переменчивая: то небо светлело, будто туча вот-вот рассеется, то снова наливалось свинцовым оттенком, словно тяжёлые мысли нависали над душой.
У меня внутри почему-то тревожное ощущение — будто что-то должно случиться, но ясности нет.
С утра Иван суетился, нервничал, собирал бумаги в одну стопку, потом снова их перебирал.
Я смотрела на него и думала: мой мальчик… Неужели для того, чтобы почувствовать себя счастливым, ему действительно понадобится мой дом?
Где тонкая грань между необходимостью жертвовать и правом на собственную жизнь?.. — Мам, мне нужно с тобой серьёзно поговорить, — вдруг произнёс он, садясь напротив.
Я замерла.
Ложка зависла над миской.
Чувствовала, как всё внутри сжалось, словно перед болезненной процедурой — не хочешь, но понимаешь: нужно. — Я решил.
Не буду просить у тебя квартиру.
Знаю, будет трудно… Но не хочу, чтобы ты страдала из-за меня.
Я мужчина, а не мальчишка.
Найду выход сам, не волнуйся… Он опустил взгляд — в голосе прозвучала та мужская твёрдость, которую я всегда ценила и… немного боялась.
Я вздохнула, и в тот момент меня накрыла волна — не то радости, не то боли.
Как будто сердце радуется: не придётся терять старое, страшное не сбудется… Но и грусть накатила: маленький мальчик вырос, принимает собственные решения, просит меня не вмешиваться.
Отпустить его — вот настоящий рубеж! — Иван, — шепчу, слова едва проходят через комок в горле, — спасибо тебе.
Прости, если обидела… Я просто хочу, чтобы у тебя всё было по-настоящему.
Настоящая жизнь, свой дом, не моя тень… Но знай: я всегда рядом.
Ты — моя радость, мой смысл, моя надежда.
Он улыбается, смущённо чешет затылок, и я вспоминаю того маленького карапуза с кефиром на губах.
