— Пусть мерзнет! Никому не достанется!
Свекровь выскочила из кухни и хлопнула дверью своей спальни так сильно, что хрусталь в серванте зазвенел. Мы остались наедине.
На столе остывала тарелка с супом, к которой никто так и не прикоснулся.
Алексей глубоко вздохнул, допил бутерброд и повернулся ко мне.
— Прости, Ири.
— Тебе не за что извиняться.
— На самом деле, есть. Я не должен был допускать, чтобы дело дошло до такого. Я надеялся, что вы… привыкнете друг к другу.
Он поднялся, взял холодную тарелку и вылил содержимое в унитаз. Звук воды смыл не только еду — он унес мои сомнения относительно того, на чьей стороне мой муж.
Часть 5: Тишина
Следующие три дня мы жили словно в коммуналке с враждующими соседями. Тамара Сергеевна выбрала стратегию «холодного молчания». Она проходила мимо нас, будто не замечая, смотрела сквозь стены. Готовила лишь для себя и демонстративно ужинала в своей комнате перед телевизором.
На кухне установился странный порядок. Я готовила на двоих — для себя и Алексея. Мы ели быстро, стараясь не создавать шума, после чего сразу уходили в свою комнату.
Атмосфера была напряжённой до предела. Но в этом было и нечто положительное. Мы с Алексеем стали ближе. Вечерами лежали, обнявшись, обсуждая планы по ипотеке.
— Может, возьмём квартиру в строящемся доме? — тихо предложил Алексей. — Пока съедем в съемную однушку. Тяжело будет, но зато сами.
— Договорились, — согласилась я. — Я возьму полторы ставки. Справимся.
Осознание того, что мы можем уйти в любой момент, давало ощущение свободы. Тамара Сергеевна думала, что держит нас квартирой, но она ошибалась. Её удерживала только любовь Алексея к ней. А эта нить сейчас рвалась под натиском её эгоизма.
На четвёртый день, в субботу, я осталась дома одна. Алексей уехал в гараж менять резину. Тамара Сергеевна сидела на кухне, перебирая гречку. Я подошла, чтобы налить воды. Она не подняла взгляда, но я почувствовала её напряжение.
— Ирина, — её голос прозвучал глухо, без привычного приказного тона. Я остановилась. — Да?
— Он правда съел бутерброд? Во вторник? Даже мясо не попробовал?
Она всё ещё не могла поверить. Для неё еда была языком любви, единственным, который она знала. Отказ от её пищи значил для неё гораздо больше, чем любой скандал. Это был отказ от её чувств.
— Он любит вас, Тамара Сергеевна, — сказала я мягко. — Но он не станет выбирать между мамой и женой. Ему больно, когда вы ставите его перед таким выбором.
Она молчала. Я ушла в комнату, оставив её наедине с гречкой и собственными мыслями.
Часть 6: Шаг навстречу
Воскресное утро началось не с будильника, а с аромата. На этот раз это был не суп и не котлеты. Запах выпечки — сладкий, ванильный, тёплый аромат пирогов, который возвращает в детство.
Мы с Алексеем переглянулись.
— Это что, плюшки с сахаром? — сонно пробормотал муж. — Она лет пять их не пекла, говорила, что возни много.
Мы осторожно вышли на кухню, словно сапёры на минном поле. Стол был накрыт. Красивая скатерть, которую обычно доставали только по особым случаям. В центре стояло большое блюдо с румяными, ещё тёплыми плюшками, посыпанными сахаром.
Но главное было не это. На столе стояли три чашки. Три блюдца. И три тарелки.
Тамара Сергеевна стояла у окна, повернувшись спиной. Её плечи были опущены, и она казалась ниже, чем обычно.
— Доброе утро, — осторожно произнёс Алексей.
