Тамара застыла в дверном проёме своей спальни — на кровати, среди разбросанных вещей, сидела свекровь и неспешно укладывала в коробку её любимые платья. — Что вы делаете? — голос Тамары дрожал от неожиданности.
Нина Васильевна даже не подняла глаз: — Избавляюсь от хлама.
Сколько можно таскать с собой всякий хлам?
Дом не резиновый. — Это не хлам!
Это мои вещи! — Тамара бросилась к коробке, но свекровь уверенным жестом её остановила. — Твои? — в голосе Нины Васильевны прозвучал стальной оттенок. — Напомнить, в чьём доме ты живёшь?
Внутри Тамары вспыхнуло раздражение.
Пять долгих лет ей приходилось терпеть выходки свекрови, её постоянные придирки, попытки контролировать каждый её шаг.
Но вторгаться в личное пространство — это было слишком. — Это дом моего мужа, — твёрдо сказала она. — Ошибаешься, дорогая.
В МОЁМ доме, — Нина Васильевна поднялась с кровати, и Тамара невольно отступила. — Я купила эту квартиру для Алексея, когда ему было двадцать лет.
Так что все принадлежит мне, в том числе и эта комната.
Дверь тихо заскрипела.
В проёме появился Алексей — высокий, слегка сутулый, с постоянно виноватым выражением на лице. — Мам, Тамара, что происходит? — голос сына был полон растерянности. — Твоя мать выбрасывает мои вещи! — Тамара обернулась к мужу, ища у него поддержки.
Алексей переставлял взгляд с жены на мать и обратно.
Тамара заметила борьбу на его лице — как обычно, когда приходится выбирать между ними. — Мам, может, не стоит… — начал он неуверенно. — Алексей, я лишь навожу порядок, — голос Нины Васильевны сразу стал мягким, почти ласковым. — Ты же знаешь, я всегда о вас забочусь.
Но посмотри, сколько всего накопилось!
Вскоре нам нужно делать ремонт. — Какой ремонт? — Тамара не могла поверить своим ушам. — Мы ничего такого не планировали! — Нужно, — свекровь оглядела комнату критичным взглядом. — Обои облезли, мебель уже старая.
Я уже связалась с дизайнером.
Тамара почувствовала, как ноги подкосились.
Никаких разговоров о ремонте у них не было!
Она посмотрела на Алексея, но тот отворачивался. — Ты знал? — тихо спросила она. — Мама вчера упоминала… — пробормотал он. — И ты молчал?
В тот момент из коробки вывалилось синее платье — то самое, в котором Тамара пришла на первое свидание с Алексеем.
Она поспешно подняла его и прижала к груди. — Да избавься ты от этой тряпки! — попыталась выхватить платье Нина Васильевна. — Купишь новое! — Не смейте! — Тамара отступила к окну. — Это память! — Память? — фыркнула свекровь. — Что за память?
О том, как ты моего сына завернула?
Эти слова больно ударили, словно пощёчина.
Тамара знала, что Нина Васильевна никогда не одобряла их брак, считая её недостаточно достойной для сына.
Но услышать это напрямую, да ещё при Алексея… — Мам, хватит, — слабо возразил муж. — А я что сказала? — свекровь пожала плечами. — Правду.
Жила в съёмной квартире, работала продавщицей.
А тут — бац! — и замуж за перспективного программиста. — Я любила вашего сына! — Тамара почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза. — И люблю! — Конечно, любила.
Кто не полюбит квартиру в центре? — Мам! — наконец повысил голос Алексей. — Хватит!
Нина Васильевна обиделась, поджала губы: — Вот так всегда.
Стоит сказать правду — сразу «хватит».
Ладно, разбирайтесь сами.
Она величественно прошла мимо сына, остановившись в дверях: — Только запомни, Алексей, ремонт начинается через неделю.
И лучше к этому моменту весь хлам убрать.
Когда шаги свекрови стихли в коридоре, Тамара опустилась на кровать.
Синее платье смялось в её руках. — Почему ты не заступился за меня? — спросила она, не поднимая глаз.
Её сердце рвалось, но правда оказалась жестокой.
Дом, который должна была любить, превратился в поле битвы.
Сколько боли скрыто за этими самомнительно «щедрыми» предложениями?
Наследство превратилось в безжалостную битву за выживание.
Настоящая борьба начинается там, где рушатся мечты.
Воспоминания и боль, что не исчезают никогда.