Он взял со стола свой шуруповерт и провел пальцами по шероховатой рукоятке из пластика. — Без дела?
Он участвовал в возведении этого дома.
Этим шуруповертом я крепил ту самую веранду, на которой сейчас вы наслаждаетесь чаем.
С помощью этого ключа я собирал систему отопления, чтобы дочери и внучке было тепло.
Это не просто металлические предметы.
Это мой инструмент для работы, без которого я как без рук.
А руки, Алексей, не стоит трогать без разрешения.
Он аккуратно положил шуруповерт обратно на верстак и взял старый, покрытый пылью ящик для инструментов.
Не спеша, методично, он начал укладывать в него свое имущество.
Сначала — ключи, затем — отвертки, и в конце — шуруповерт.
В сарае царила гробовая тишина, нарушаемая только глухим стуком металла о дерево. — Папа, прекрати!
Это всего лишь вещи! — воскликнула Ольга, и в голосе её прозвучали слёзы. — Разве из-за них стоит ссориться?!
Иван Сергеевич закрыл крышку ящика и повернулся к ним.
Он взглянул на дочь, потом на зятя. — Нет, Олечка.
Это не просто вещи.
Это доверие.
А его, судя по всему, между нами больше нет, — мрачно ответил отец.
Пенсионер направился к своей машине, поставил ящик на заднее сиденье и сел за руль.
Ольга стояла на крыльце, закрыв лицо руками.
Алексей смотрел ему вслед, и на его лице читались одновременно стыд и злость.
Иван Сергеевич завёл двигатель и медленно развернулся.
В зеркале заднего вида он видел свою прежнюю дачу, новое кривое крыльцо и двух людей, которые не поняли самого главного.
Он увозил с собой не просто ящик с инструментами.
Он забирал часть своего прошлого, которая теперь потеряла всякую ценность.
Мужчина не знал, когда снова увидит внучку и как будет общаться с дочерью.
Но он отчётливо понимал одно: некоторые вещи можно вернуть, а некоторые — никогда.
Иван Сергеевич ехал по тёмной дороге домой, а единственным его спутником оставался тяжёлый ящик на заднем сиденье, который, наконец, возвращался туда, где ему и место.
